Русский
В процесс такого обмена мы вовлекаемся ещё раньше, чем узнаем на собственном опыте, что такое рабочее время. Ведь для того, чтобы такой опыт не оказался горьким, мы должны заблаговременно позаботиться о приобретении профессии. Это тоже отнимает годы у нашей жизни.
Трудовая дисциплина вносит в жизнь каждого работающего человека утомительную монотонность. Приходится вставать по утрам в одно и то же время, добираться до работы по одному и тому же пути и по нему же возвращаться обратно, чтобы на следующий день проделать всё то же самое опять. Такова земная участь человека.
Древние греки особенно остро переживали мучительность циклического восприятия времени, которое снова и снова воспроизводит одни и те же события в процессе своего движения. Человек всегда представлял себе бессмысленную жизнь в образе замкнутого на себе порочного круга. Это стремление не достигающее цели, а потому роковым образом возвращающееся к своей исходной точке и без конца повторяющееся. О таком понимании бессмыслицы красноречиво говорят многочисленные образы ада у древних и у христиан. Царь Иксион, вечно вращающийся в огненном колесе, бочка Данаид, муки Тантала, Сизифова работа — вот классические изображения бессмысленной жизни у греков.
Но греки неспроста были так терпеливы. Представление о цикличности времени в античном мировоззрении дополнялось представлениями о фатуме, покорности судьбе, а также отсутствием свободы воли — понятиями малопонятными для современного человека. Поэтому можно себе представить, насколько ему сложнее переживать кругообразное движение в своей жизнедеятельности.
Считается, что христианство навсегда разрушило античные представления о цикличности времени, на смену которым пришло понятие о линейном времени или стреле времени, направленной от Рождества Христова к заключительному моменту истории. Однако о таком преобразовании мы имеем основания говорить только в масштабах всемирной истории. В повседневной жизни людей метаморфоза времени выглядит несколько иначе.
Здесь сохраняется кругообразность линейного цикла. Однако какая? Неделя с виду содержит в себе семь дней. Но на самом деле дней не семь. Неделя заканчивается воскресеньем, которое хоть и приходится седьмым днем по счету, но по значению является восьмым. Перевёрнутая восьмерка ∞ – знак бесконечности, символ полноты. В библейской традиции «днем восьмым» называется эпоха нового мира вечной полноты, которая придет на смену нашему временному миру семидневной повторяемости. В этом смысле недельный цикл глубоко символичен. В нем уже нет характерной для античного мира безысходности. Ведь цикличность античного времени — это тоже вечность, но вечность не полноты, а вечность невосполнимой недостаточности, где нет места надежде на новое время и вере в его возможность. Современный недельный цикл находится где-то посередине между этими двумя крайностями. Восьмой день вечного воскресенья в нем неявно присутствует между последним днем одной недели и первым днем другой. Каждый раз этот день наступает и никак не наступит. Он оставляет только веру в свое существование и надежду на свое осуществление, с которыми новые шесть дней трудового времени уже не кажутся непосильно тяжелыми и мучительно бессмысленными.
Проблема переживания двух измерений времени волновала Ф.М. Достоевского. В романе «Братья Карамазовы» Чортъ рассказывает Ивану «легенду о грешнике».
Так вот грешник, которого присудили к наказанию «прохождением квадриллиона километров» сначала «психонул», улегся и пролежал «тысячу лет», но потом все-таки встал и пошел.
Но Чортъ повергает Ивана в шок:
Что же такого успел увидеть и испытать грешник в раю за эти две секунды, что посчитал это стоящим не только биллиона лет упорного пути, но даже биллиона биллионов да ещё возведенных в биллионную степень.
Многие считают, что деньги правят миром. Но на самом деле миром правят идеи. Смысл, увиденный человеком и понятый им как цель для своих действий, наполняет собой эти действия. Даже если их разделяют квадриллионы километров и биллионы лет и даже когда цель и вовсе окажется реально недостижимой, её идеальный смысл реализуется в каждом сантиметре квадриллиона километров и каждой секунде биллиона лет. Есть люди, которые увидели оправдание своих надежд как этот грешник, для которого две секунды такого переживания оказались дороже биллиона лет ожидания. Но есть люди, которые своими глазами не увидели осуществление той цели, к которой упорно стремились на протяжении всей своей жизни. Они не потеряли надежду на её осуществление и веру в её смысл. А это значит, что они оказались к ней причастны, даже отделенные от неё квадриллионами километров и биллионами лет. Такие люди жили в послевоенном Советском Союзе. Не жалея сил они строили «светлое будущее» в разоренной и нищей стране. Из заметок иностранных путешественников этого времени известно, какое удивление вызывали у них светлые лица советских людей, которые казались им счастливыми. Напрасно русский философ Н.А. Бердяев критиковал теорию прогресса за негуманность по отношению к тем поколениям людей, которые участвуют в движении к «светлому будущему» и тем самым якобы приносятся в жертву будущим поколениям более счастливых людей. Ведь цель этого движения и её идеальный смысл имеют отношение ко всему реальному процессу, сколько бы лет он ни длился. Не нужно забывать, что вопрос о соотношении идеального и реального — это очень большой вопрос, который, несмотря на тысячелетние споры, и по сей день далек от окончательного решения.
О сложности этого вопроса свидетельствует также практика советских праздников, посвященных памяти революционных событий, солидарности трудящихся и т. д. Они имеют глубокий сакральный смысл, несмотря на внешнюю атеистичность советской эпохи. Такие празднования, так же как день воскресный и другие церковные праздники, представляют собой время выключенности из повседневного трудового ритма и свидетельствуют о глубокой взаимосвязи посюсторонней реальности временного процесса и потусторонней реальности его вечного смысла.
Но идеалы советской эпохи давно потускнели. И сегодня ни для кого не секрет, что есть среди нас такие люди, имущественный статус которых исключает для них необходимость проводить часть времени своей жизни в труде. Общераспространенная истина «время — деньги» обращает на них свое обратное действие — «деньги — время».
И если у простых трудящихся всего несколько праздничных дней в году, то у людей очень богатых, казалось бы, вся жизнь должна превратиться в праздник. Но почему этого не происходит? Чтобы прояснить для себя этот вопрос, нужно принять во внимание, что понятие «праздность» имеет два значения. Праздность — это пустота. А праздник — это высшая наполненность. Эти значения противоположны и в то же время взаимосвязаны. Праздник предполагает отсутствие в повседневной реальности, то есть отсутствие на своем рабочем месте, которое должно быть во время праздника пустым. И единственным достойным оправданием этой пустоты может быть только высшая переполненность сакральным содержанием праздника. Важно понимать, что эта переполненность является причиной, а не следствием праздности. Другими словами, мы освобождаемся от времени труда лишь поскольку в нашей жизни наступает другое время — время праздника. Но эта закономерность необратима. Она не имеет обратного действия, при котором освобождение от времени труда могло бы вызвать наступление времени праздника. Само по себе такое освобождение, происходящее лишь по причине высокого имущественного достатка, дает человеку только ту пустоту, которая остается на месте утраченного значения рабочего времени. Как известно, праздность для человека не менее губительна, чем беспросветный труд.
За исключением короткого периода советской власти, в истории всегда были люди, имущественный статус которых резко выделял их из числа всех остальных людей. Но как правило, богатству всегда сопутствовала знатность. Имущественный статус свидетельствовал не об уровне потребления, а в первую очередь об уровне духовного развития. Именно духовность и её культивирование является тем содержанием, которое только и может заполнить пустоту праздности и обратить её тем самым в полноту праздника. Но самое важное то, что это превращение не обязательно предполагает высокий уровень достатка. Наряду с известными философами, поэтами и художниками знатного происхождения всегда были не менее талантливые подвижники, которые занимались своим делом не от избытка времени и средств, а от избытка вдохновения.
