Русский
Несмотря на иллюзорную прозрачность и общепризнанность, понимание добра и зла различается в различных культурах и изменяется на протяжении всей истории человечества. Не стоит путать мораль с «правилами общежития», которые позволяют сохраняться любому обществу. В эти правила входят такие банальные постулаты, как запрет на воровство у членов своего сообщества, табу на беспричинное убийство «своих» и верность данному обещанию. Как отмечает олдфаг европейской мысли Джон Локк, эти правила есть даже в компаниях отъявленных негодяев и в бандах преступников. Важно понимать, что все это не относится к нравственности, ведь все это имеет исключительно практическое значение. Мораль же напрямую отсылает к таким категориям, как хорошее и плохое, и неразрывно связана с религиозными и философскими воззрениями.
У архаических племен уже присутствуют свои моральные догмы, о добродетели и пороке, и порой весьма странные для западного человека. Например, на острове Калимантан, омываемый Индийским океаном, обитает «веселое» племя даяков, которые имеют традицию охоты за головами (в буквальном смысле). Из голов своих жертв они делают удивительные произведения искусства, имеющие сакральное значение. Чтобы стать мужчиной и стать полноправным членом племени, даяк должен принести голову убитого им врага. Лишь только после этого кровавого ритуала юноша может жениться. «Европейцы развлекаются чтением книг, а мы охотимся за головами», — так заявил один из аборигенов европейскому исследователю. Во время Второй мировой войны англичане, частично контролировавшие остров, стояли перед выбором — запретить охоту за головами, так как это не гуманно, с точки зрения европейца, или же оставить все как есть. Обратившись за советом к ведущим антропологам, они решили не вмешиваться и не ломать местный традиционный уклад. Чуть позднее хитрые англосаксы решили использовать этот странный ритуал против японцев, назначив за голову каждого солдата денежное вознаграждение. Караибы (индейские племена Карибских островов) по воспоминаниям путешественников отличались честностью и бытовой добропорядочностью, но в своей жестокости по отношению к военнопленным, из которых они готовили сложные кулинарные блюда, они превзошли бы самого Ганнибала Лектора.
Даяки во всей своей красе — настоящие головорезы. Количество черепов не только говорит о статусе воина, но и обеспечивает благополучие в загробном мире. Чем больше черепов, тем больше слуг будут сопровождать усопшего в обитель мертвых.
В многочисленных языческих верованиях боги подобны человеку в своей порочности, так как им присущи гнев, обман, склонность к насилию. Хотя в мифологии их деяния зачастую имеют символический характер, они служили примером для подражания в обыденной жизни. Это подтверждают, например, кровавые жертвы ацтеков, карфагенян и многих других древних народов или поведение знаменитых своим сумасбродством римских императоров Калигулы и Нерона, которые считали себя воплощением божеств, а потому не стеснялись убивать и насиловать вопреки римскому законодательству. Они стремились достигнуть божественного всевластия, стать богами, такими же жестокими, прекрасными и безмятежными. При всем своем очевидном безумии, Нерон долгое время не переставал вселять в своих подданных страх и трепет. Это удавалось ему не только благодаря феноменальной жестокости, но и божественной ауре, окутывавшей императоров в сознании народа вплоть до падения Римской Империи, ведь богу можно все.
«Светочи Нерона», Г. Семирадский, 1876 г. Римский император Нерон был особенно жесток к христианам. Однажды он решил воспроизвести сожжение легендарного города Трои, и для этого поджег Рим. Он наблюдал это грандиозное зрелище, играя на арфе. Естественно, этот поджег он списал на христиан, после чего начались кровавые погромы этой малочисленной на тот момент религиозной общины.
Дохристианская Европа, где римское влияние либо было минимальным, либо отсутствовало вовсе, также не знала добра и зла. Кельты, германцы, славяне и другие нордические племена также были имморальны. Их боги были подобны по своей сути эллинским, а отношение к жизни, смерти и половым отношениям в корне совпадали. Среди кельтов и некоторых племен восточных и западных славян имели место религиозные ритуалы, связанные с каннибализмом. Так, у славян был распространен культ Чернобога, которому приносились человеческие жертвы, сопровождавшиеся поеданием плоти. Смысл этого обряда остается неясным для исследователей, так как достоверных письменных источников осталось не так много, однако вряд ли его можно объяснить тем, что исполняющие его были просто психами, подобными современным маньякам. Мир северных язычников был нераздельным сочетанием света и тьмы, а разделять их им и не приходило в голову. В рамках древнего языческого воззрения, человек сам волен выбирать путь своего духовного развития. Так или иначе, язычники считали, что они могут вступать в контакт с самыми различными силами, в том числе темными. Именно поэтому они почитали как относительно добрых богов, так и злых, хотя, безусловно, обычно отдавали свое предпочтение первым.
Картина современного русского художника Всеволода Иванова «Белобог и Чернобог». Хотя его творчество, мягко говоря, не отличается историчностью, но эта картина — отличная аллегория языческого отношения к добру и злу. В общем, как было написано на тачанке Чапаева в одном из знаменитых произведений В. Пелевина: «СИЛА НОЧИ, СИЛА ДНЯ — ОДИНАКОВА Х..НЯ!»
В индуистской и буддистской культурах не существует строго дуализма добра и зла, основной ценностью является приверженность к традиции, высшему долгу или следование безличному вселенскому закону. Для освобождения души из вечного круговорота перерождений хороши любые средства, ведь крайнее проявление зла, как и предельное добро, позволяет преодолеть условности чувственного мира, как считалось в ряде авторитетных школ. Фигура богини Кали стала одной из ключевых в шиваизме и многих направлениях буддизма. Многочисленные последователи Шивы и «Пути левой руки» преодолевают все рамки и условности, предаваясь оргиям, а некоторые из них даже следуют чудовищным, с точки зрения европейца, ритуалам, например, обмазываются погребальным пеплом или даже медитируют на трупе.
Кали Дурга, ужасающая и прекрасная богиня, один из многочисленных аватаров (воплощений) Шивы. Отрубленные головы, конечности и черепа — это ее неотъемлемые атрибуты. При всем свое грозном облике она покровительствует тому, кто ищет просветление. Своим кривым мечом она разрубает «майю», т. е. иллюзию чувственного мира, открывая путь к истинной высшей реальности.
Христианская же цивилизация была озабочена вечным поиском нерушимых оснований, с помощью которых можно однозначно отделить зло от добра. Si Deus est, unde Malum? Si non est, unde Bonum? (Если Бог есть, откуда берется зло? Если Его нет, то откуда берется зло?) — над этим вопросом бились лучшие умы крещеного мира, но так и не нашли общезначимого ответа. Даже тогда, когда разум стал доминировать над верой, то, что Бог является благим, оставалось догмой для многих мыслителей, в том числе основателей современной науки, нерушимой догмой, переступить через которую означало навлечь на себя гнев церкви и общественности. Лишь только в XVIII веке стала появляться целая плеяда смельчаков, которые стали подвергать клерикальные постулаты, крепко засевшие в умах, самой безжалостной критике. Просветители были духовными отцами не только Французской Революции, но и дальнейшего переосмысления слагавшейся столетиями христианской морали, а еще вернее — ее могильщиками. В эпоху Просвещения также был распространен этакий вездесущий эксгибиционизм, о чем свидетельствуют произведения Жан-Жака Руссо или последнего узника Бастилии, Маркиза де Сада, в которых они в подробностях описывали свои сексуальные переживания или женские платья с глубоким декольте. Христианское отрицание сексуальности все дальше пятилось назад. Последующие «теоретики добра» уже не полагались на Бога, а искали основания вне религиозных представлений, как это делал знаменитый И. Кант. Европа ждала чудес не от Бога, а от науки и ее открытий объективных законов, управляющих не только природой, но и человечеством.
Иллюстрация к роману маркиза де Сада «Алина и Валькур». Пожалуй, это еще одна из самых приличных иллюстраций конца XVIII к его произведениям, которые удалось найти.
Затем пришел Ницше, который завершил эпоху европейского богоискательства и поисков «разумного» добра, которые все же долгое время продолжались в России. Объявление о смерти христианского бога, по его мнению, должно было освободить человека, который с того момента стал обреченно балансировать над бездонной пропастью между человеком и сверхчеловеком. Ницшеанский сверхчеловек не может строить свое мировоззрение на поиске блага, он должен быть безжалостным критиком старой морали и философии, преодолевая все «филистерские» предрассудки и пустые надежды на благого бога, находясь «по ту сторону добра и зла». Преодоление всевозможных установок, в первую очередь ментальных, — главный путь для самосовершенствования.
No comments
В эпоху модерна и в наше время делаются множественные попытки возвращения к прежним моральным установкам, однако либо эти попытки терпят полный крах, либо получившиеся проекты отравлены новыми временными реалиями и совсем не соответствуют своим оригиналам. После многочисленных мировых и локальных войн прошлого века «цивилизованный мир» был напуган так называемыми большими нарративами (англ. и фр. narrative — рассказ, повествование) религии и политики. В таких условиях распространение и популярность новых глобальных концепций о том, что такое хорошо и что такое плохо, практически невозможно.
Американский архитектор Лебиус Вудс, посетивший руины Белграда времен Югославского конфликта, заявил, что был поражен красотой городских развалин, и предложил проекты по восстановлению зданий, но с сохранением обломков в самой их структуре.
