Mirror

Будущее в лучших традициях прошлого

С течением времени условия жизни человека меняются, появляются новые возможности, открываются новые пути, и человек устремляется по ним, не сомневаясь, что они приведут только к лучшему.

Но прежде чем разделять такую уверенность, стоит разобраться в особенностях выбранного «маршрута», от чего он уводит, и к чему стремиться, и почему так резко сворачивает на поворотах. Для этого нужно вернуться в исходную точку и посмотреть с чего начиналось движение.

Как в наше время, так и в древние времена никто не сомневался, что человек состоит из души тела и ему свойственны потребности обоего рода. Одни потребности удовлетворяются практической деятельностью, а вторые – умственной. Для античности вопрос, какой труд важнее, был решен в пользу умственного труда. Здесь существовало строгое разделение между двумя видами знания – техне и эпистема. Первый вид знания – это «знание как». Это не само по себе знание, а знание того, как сделать, как сконструировать нечто. Это не столько знание, сколько собственно умение.

Без сомнения, различные умения, технологии и конструкции очень важны в жизни человека. Да и кем бы он был без всей своей материальной культуры? Но не в этом материальном благоустройстве его высшее предназначение. Конечно, ясное осознание этой истины было свойственно только тем людям, у которых не вызывало беспокойства их материальное состояние. Именно они взяли на себя труд получения знания второго рода, то есть знания как эпистемы, и продумать последние вопросы о смысле бытия и устройстве мира. Они размышляли, приводили аргументы, отвечали на возражения, доказывали. И хотя добытая таким путем истина была в высшей степени отвлеченной и умозрительной, именно она считалась настоящей истиной, достойной человека как разумного существа.

И так было не потому, что в те далекие времена для практической деятельности еще не было такого размаха, какой она получила сейчас. Наоборот, высокие технологии до самого последнего времени не получали развития, а возможности техники практической реализаций по той причине, что конечной целью всей такой деятельности было производство той или иной материальной конструкции. Она может быть полезной и даже необходимой. Но как бы то ни было, она смиряет человеческий разум уже тем одним, что позволяет ему исследовать только, как она работает, но никогда не откроет ему, что есть та природа, частью которой она является. Напомним, что для античности именно вопрос «что» был главным и только ответ на него мог удовлетворить познающий разум.

Труды античных мыслителей давно стали историко-философским наследием. Уже самое поверхностное знакомство идеями древних позволяет убедиться, что никто из них не вышел победителем из вечного спора о природе вещей. Философы редко уступают друг другу. Каждый остался при своем мнении. И мнение каждого оказалось несовместимо с мнением любого другого. До идеала эпистемы как строго доказанной истины оставалось по-прежнему далеко.

На фоне этого рождение Новой науки в XVII веке выглядело настоящим прорывом. Новое экспериментальное естествознание не только допускало использование технических устройств в исследовании истин природы, но было целиком на этом основано.

Хотя человек пошел на такие уступки в пользу техне и в ущерб эпистеме, он сделал это ради объективности. Пусть лучше приборы фиксируют данные и свидетельствуют о них, раз живые люди не могут договориться между собой.

Несмотря на то что с течением времени техника становилась все более сложной, наука старалась не забывать о своей главной цели – служении разуму. И действительно хочется верить в то, что первые шаги в освоении космоса были сделаны не ради спутникового телевидения, что человек был движим прежде всего стремлением продвинуться хоть на шаг в познании необъятной Вселенной и верой в то, что в этом познании он утверждает себе как человек, то есть как разумный человек, знающий истину о мире.

Последняя четверть XX века стала переломной для идеала такого человека. Он был подвержен испытанию, которого не выдержал.

Вторая половина прошлого века ознаменовалась очень многообещающими событиями. Это полет первого человека в космос и открытие других возможностей человека. Ближайшее будущее казалось прямо непредсказуемым. Никому не известно, какое открытие сделают завтра ученые, и какие возможности оно откроет перед человеком. То, что кажется невозможным сегодня, станет обычным явлением уже завтра.

Пафосом таких трепетных надежд и ожиданий наполнен вышедший в 1984 году на советские экраны и всем нам знакомый с детства фильм «Гостья из будущего».

Ни много ни мало всего лишь 100 лет отделяют здесь настоящее от будущего, которые оказываются переплетены между собой, благодаря фантастическому сюжету фильма, столь ярко обозначившему разницу между тем, что есть и тем что будет. Можно представить себе реакцию советских зрителей на такой разительный контраст. Единственным утешением для них могут стать только слова Алисы: «Не надо забывать, что мы – это и есть вы».

Всего лишь 100 лет отделяют здесь мир 1984 года от мира с совершенно другими возможностями, где люди умнее, добрее, могут выше прыгать и дальше бегать. Но главное в том, что люди будущего окончательно утвердятся в истинных ценностях. Ими будут стремление к познанию мира и жизнь в гармонии с ним. Они будут уже не одиноки в бескрайнем мире. Они изучат языки животных, установят контакт с иноземными существами. И всех их будет объединять любовь к ценностям разума, открывшим такие возможности с помощью техники.

Главный акцент в фильме сделан на освоении космоса, который стал доступен для рядовых людей, стал частью их повседневной жизни. Да и сами так называемые рядовые люди будущего выглядят не такими уж рядовыми. Ведь в самом деле, что забыл рядовой человек на Луне или на Марсе, что ему там делать? Хотя известно, что когда Нил Армстронг в 1969 году сделал первые шаги по поверхности Луны, он просто трепетал от восторга. Похоже, что нечто подобное станет обычной потребностью у необычных людей будущего. Это чувство единства со Вселенной и стремление его испытать.

Хотя все такие путешествия в космос связаны с соответствующими возможностями техники, она имеет здесь характер явно подчиненный другим более высоким целям. Этот век будущего никак нельзя назвать веком техноцентризма. Техника здесь средство, а не цель.

На сегодняшний день третья часть периода, отделяющего отраженные в фильме 1984 и 2084 годы, уже прошла. Так или иначе мы уже можем оценить произошедшие за это время изменения и увидеть, по какому пути мы движемся. Ведет ли он к тому будущему, которое нам уже известно по фильму?

Современному зрителю, знакомому с возможностями современной техники многие сюжеты фильма просто удивят. Так не понятно, зачем в 2084 жители Альфа Центавры посещают Москву ради музея Пушкина, минуя 4,36 световых года. Ведь уже сейчас у обычных землян постепенно входят в привычку виртуальные экскурсии по своим музеям.

Мобильные устройства забирают у людей мобильность, заменяют её. На первый взгляд это может показаться прогрессом. Но это прогресс техники, а не культуры. Ей как раз и угрожает опасность. Ведь если в скором будущем виртуальные посещения музеев войдут в привычку, то сначала реальные музеи станут не нужны, а затем и виртуальные музеи потеряют значение.

Современный век – это век техноцентризма, когда значение техники в жизни человека становится критическим, угрожает вытеснить человека с центрального положения в мире, превращается из средства в цель.

Сегодня эта тенденция становится все более и более заметной. А ведь прошло всего 30 с небольшим лет с того времени, когда отраженные в фильме «Гостья из будущего» перспективы еще казались если и не вполне реальными, то во всяком случае вызывали энтузиазм, эмоциональный отклик. Сегодня представить вновь сюжет с подобным видением будущего уже просто неуместно. Такому будущему уже никто не поверит. Это будет даже не утопия, а просто нелепость. Хотя еще совсем недавно, ещё только в 1984 году она не была такой, а была так похожа не действительную реальность будущего.

Но главная постигшая нас интеллектуальная трагедия становится очевидна из рассмотрения того значения, которое придается в фильме так называемому миелафону. Ради него и приключилась вся эта растянувшаяся на пять серий история. Миелафон – это устройство, позволяющее читать мысли разумных существ на расстоянии до 6-ти метров и применяемое в строго научных целях. Подумать только, что возможность завладеть таким устройством приравнивается здесь к возможности установить свою власть над Вселенной, при наличии такого намерения. Насколько высоко поставлена здесь способность человека мыслить и иметь свои мысли, что одна только возможность вторгнуться в этот процесс извне равносильна угрозе похитить у человека самое важное, чуть ли ни его самого.

Похоже, здесь ни у кого не возникает вопроса, хорошо ли сохраняется изнутри эта способность мыслить, так тщательно оберегаемая от вторжений извне. В мире высокоразвитой техники, где роботы выполняют за человека многие его действия, велика доля соблазна возложить на них и обязанности выполнения умственного труда, который считается самым тяжелым. Сначала машинам передали только «черную» работу: подсчеты, расчеты, калькуляцию. Так появилась вычислительная техника. Машины взяли на себя труд хранить огромные объемы информации. Их возможности в этом деле настолько превосходят возможности человека, что он скромно стушевывается перед их мощью. И в самом деле, зачем человеку дополнять память компьютерной техники своей сбивчивой и ненадежной памятью? Пусть машины помнят всё, начиная от номеров сотовых телефонов и до другой более существенной информации.

Мы привыкли считать технику нашим помощником. Ну и что в том, что она лучше нас помнит, считает? Ведь все знают, что это не главное. Главное – понимать. А на это способен только человек, и никакие сверхмощные компьютеры в этом ему не конкуренты.

Но думая так, мы забываем, что понимать, видеть смыслы, составлять собственное мнение человек способен только на основе информации, причем информации самостоятельно полученной, то есть «свежей», а не той обработанной и переработанной, которую нам может предоставить наша информационная техника. Причем для того чтобы понимать не нужны гигабайты актуальной памяти. Такие несоразмерные человеку объемы по большей части ненужной информации не стимулируют, а наоборот, парализуют способность думать.

Если человек, идя на поводу у своей природной лени, будет и дальше позволять технике «думать» вместо себя, то не исключено, что в 2084 году наши потомки, познакомившись с сюжетом советского фильма об их времени, уже не будут понимать, в связи с какой проблемой происходит всё действие фильма. Зачем нужно читать чужие мысли, если все они и так в свободном доступе в сети. Разве могут быть какие-то новые мысли, которых там нет? Но откуда им взяться, если всё приходит от туда и уходит туда.