Русский
Ночной клуб – довольно закрытая система, открытые разговоры о работе здесь под негласным запретом, вряд ли бы меня вообще сюда пустили, если бы не Лера, лучшая подруга сестры. Она долго сомневалась, но, в конце концов, согласилась рассказать о своей работе. Лера — танцовщица стриптиза. Именно «танцовщица», а не «стриптизерша».
В далеком прошлом Лера закончила хореграфическое училище, танцевала в театре, пусть не главные партии, но все же… Потом влюбилась, вышла замуж за хоккеиста Кост. Все бы хорошо, но однажды Костя ушел к лериной подруге. Насовсем. С чемоданами, а заодно с машиной и квартирой. Лера осталась одна с годовалым ребенком в съемной квартире.
Лера В., 27 лет, танцовщица стриптиза:
Про развод что говорить? Обычное дело. Но все было не так просто, за плечами у меня хореографическое училище, пара партий в балете и дальше все… пустота. На что жить? Пробовала устроиться преподавателем танцев, но в нашем городе эта зарплата в двенадцать тысяч. Едва хватало сводить концы с концами, вернуться в балет было просто немыслимо, за пять лет замужества я совершенно вышла из формы. И вот один раз листала интернет и увидела объявление о наборе танцовщиц. В различных шоу-балетах я подрабатывала, когда еще была студенткой. Поэтому подумала, что это из того же разряда. Конечно, я очень удивилась, когда приехала в ночной клуб и мне показали пилон (специальный шест для исполнения различных танцевальных элементов). Как-то давало о себе знать воспитание.
Для меня танец — это что-то особенное, мое детство, молодость, самые счастливые годы были связаны с танцами. А танцы в ночнике – это способ обратить на себя внимание мужика. Что поделаешь? За все нужно платить. Я плачу своим телом, умением способностями, мужик соответственно платит деньгами. Я никогда не говорю о себе «стриптизерша», по-моему — это словечко прочно перекликается с «проституткой». Я — танцовщица и точка. В клубе очень выделяюсь, я танцую на пуантах. Убеждена, что даже в таких заведениях можно нести какую-то долю искусства. По крайней мере, хочется так думать, иначе было бы совсем паршиво. Пуанты и стриптиз – вещи малосовместимые. Пуанты — высокого разряда, стриптиз — сами понимаете… Но вместе — это дает совершенно необычное явление. Лучше один раз увидеть, честно!
Я вернулась к занятиям балетом. Для меня теперь есть стимул – удивлять и быть совершенной в «своем» танце. Почему-то у нашего народа стриптиз четко укрепился в сознании как нечто грязное, пошлое. Между прочим, искусство красиво обнажаться было еще в древности. Я придаю большое значение не тому, что я делаю, а тому, как это сделано. Если нет грязи, вульгарности – то я считаю, стриптиз можно отнести к виду искусства. К сожалению, грань очень тонкая. Можно все свести к вилянию задницей на сцене, но это проще всего. Этим занимаются девочки, которые хотят «затащить» очередного «папика» и поиметь его капитал. Я не отрицаю, что и в моем случае возможен такой расклад, но я никогда не опущусь до примитивного танца. В силу того, что когда-то в меня закладывали мои преподаватели. Жизнь, к сожалению, заставила меня зарабатывать деньги несколько иначе, чем я себе представляла… По крайней мере, мне довелось не один раз услышать аплодисменты, даже в такой конуре, как ночной клуб. В балете донести что–то высокое до зрителя проще, так как все определяет формат. Поэтому аплодисменты от зрителя ночного клуба я очень ценю. Работа, конечно, собачья, в моральном плане очень выматывает. Я ищу в своей работе зерно смысла и получаю кайф, когда выхожу к пилону. Потому что танец – это то, что может сказать твое тело другому человеку, другим людям.
Алиса П., 28 лет, танцовщица стриптиза
В клубешник меня позвала Лера. Мы вместе учились в хореографическом. По окончанию я успешно выпустилась, танцевала несколько партий в Чебоксарском театре оперы и балета. Довольно долго. А потом начались проблемы со здоровьем, балетный век, к сожалении, не очень долог. Пришлось закончить карьеру и выучиться на другую специальность. Денег вечно не хватало, кое-что было отложено в банке, но и эти финансы таяли. Преподавать я бы не смогла, не тот характер. Я человек очень мягкий, ведомый, поэтому ученики бы из меня веревки вили. Пошла работать продавцом в «Ленту», целый день за кассой. Работа просто отупляет. После яркой жизни, когда меняешь за один день несколько стран – касса кажется просто висельницей.
Позвонила Лерке, мы дружили в хоряге. Удивилась, когда узнала, что она работает в ночнике. В балетном мире к таким занятиям относятся с презрением – максимум работа в шоу-балете, подтанцовках. Но стриптиз! Я тогда разочаровано положила трубку и задумалась. На мне висели два кредита – один за учебу, второй мамин кредит за холодильник. В другое бы время я посмеялась бы над суммой, которую мы задолжали банку. Рассчиталась бы с одних гастролей. Вариантов отдать кредиты было не очень много – нужно искать вторую работу. Но сил после кассы работать где-то еще не было! Короче говоря, я набрала леркин номер. Поплакали мы вместе с ней, и я приехала к ней на работу. Сказать, что была страшно шокирована – ничего не сказать. Я про стриптиз слыша пару раз в жизни, всегда была очень домашней девочкой. Поэтому увидеть Леру, с которой мы вместе прыгали когда-то в «Щелкунчике» и натирали пуанты перед выступлением, было дико странно.
«Сколько же ты зарабатываешь?» — такой был мой первый вопрос. Я для себя уже все решила. Это как в плохих мелодрамах: мол, чем-то нужно жертвовать. Я просто засунула свои принципы подальше и поняла, что на своих способностях я смогу зарабатывать хорошие деньги. Пусть это не большая сцена, но все же сцена.
Здесь тоже есть зритель, пусть не такой искушенный. А потом появился азарт, я стала относится к работе, как к определенному вызову: сможешь -смогу! Работать намного тяжелее, чем в театре. Люди сидят совсем рядом, ты видишь их глаза, реакцию.
От природы я очень гибкая, есть все шпагаты. Поэтому на пилоне я умею делать очень красивые вещи. Мне кажется, что этот вид деятельности не оценен по-настоящему.
У себя в городе я еще преподаю пилон в качестве спорта. И хочу вам сказать, что стоят очереди. Поэтому, почему бы не зарабатывать на том, что умеешь делать хорошо? Остальное все ханжество. К выступлениям я готовлсь так же тщательно, как когда-то в театре. У меня свой определенный грим, прически. Каждый танец — это маленький спектакль.
Самое интересное для вас, это наверное, как мы раздеваемся. Скажу честно, первый раз тяжело, а потом привыкаешь. С детства танцоры как-то лишены стеснения, условностей. Приходится часто переодеваться на спектаклях, пацаны и девчонки помогают друг другу. Привыкают и не заморачиваются такими вопросами. Раздевание – это дань тому формату, где мы работаем. То есть мы — стриптизерши. Но я об этом думаю в последнюю очередь. Если номер сделан хорошо, ты в одежде будешь представлять такой же интерес, как и без нее. Я экспериментировала. Если человек что-то умеет и у него есть что-то внутри – это видно даже в стриптиз-клубе, мы с Леркой, думаю, это доказываем.
Анатолий В., 44 года, администратор клуба
Эти двое – фишка нашего клуба. У нас много клиентов, которые ходят именно на них. Раньше брали девчонок с улицы, теперь у нас даже требования ужесточились. Вот я сам уже лет восемь работаю администратором. И сколько девочки работают, столько и хожу их смотреть. Конечно, они отличаются. После их выступлений нет «улюлюкания», мужики не дергают их за трусы. У нас к ним относятся с уважением что ли… Вообщем-то они его заслуживают.
