МиксLook

Амани

Потертая невзрачная вывеска и крутой поворот из колкой щебенки. Теперь лабораторию “Amani Nature Reserve”, что в африканской Танзании отыскать совсем непросто. Да и найдется немного смельчаков, кто способен отважиться на такое. Некогда солидное учреждение, похоже, тихо доживает свой нелегкий, но долгий век.

Впервые о строительстве университета заговорили еще в конце девятнадцатого столетия. Тогда немецкие колонисты основали небольшую лечебницу в предгорье Усамбара – массива, который обширно простирается вдоль Танзании, затрагивая территорию Кении. Тогда же место получило свое название, которое сохранило до сегодняшних дней – Амани. Впрочем, представителям Германии заниматься медициной суждено было недолго. После Второй мировой войны, когда их страна потерпела поражение, немцев вынудили отдать освоенные африканские территории Туманному Альбиону. Под дележку попала и Амани. Британцы всерьез заинтересовались изучением местных заболеваний. Свой нехитрый скраб они расположили в бывшем немецком госпитале. Пространство, однако, было настолько непродуваемым и влажным, что англичане решили уйти повыше в горы. Там, на самом пике танзанских скал открывался великолепный вид на окрестности и даже можно было разглядеть дорогу, ведущую к Индийскому океану.


Шел 1949-ый год. К этому моменту британцы уже осознали, что большую опасность в этой части африканского континента представляет малярия. Поэтому они всерьез взялись изучить данный недуг, а затем по возможности истребить его полностью. Раз и навсегда, поставив жирную точку.
В Амани закипела работа. Стали проводиться всевозможные опыты, в том числе и на мышах и кроликах. Несмотря на свою внешнюю удаленность, лаборатория никогда не страдала аскетичностью, здесь всегда царила жизнь. Британцы знали, как отдыхать после тяжелого трудового дня, жадно впитывая в себя все блага тогдашней цивилизации. Каждый вторник в Амани тянулись груженые провизией машины. С грузовиками обычно передавали и бабины с кинопленкой для просмотра художественных фильмов в импровизированном синема под открытым небом. Но это далеко не все. Развеяться и напитаться силами англичане могли, сыграв в футбол или теннис. Корты с полем были оборудованы по высшему разряду и находились неподалеку. Из Великобритании переправили даже настоящий зеленый газон. Его обслуживали целых четырнадцать газонокосилок. Прибавьте к этому функционирующую без перебоев автономную подстанцию, которая могла обеспечивать научный городок электричеством круглосуточно. Ну, и естественно, собственный водопровод, без перебоев подававший живительную влагу. Правда, жителям окрестных деревень от британского соседства досталось с лихвой. Их вынудили полностью подчиняться англичанам и выполнять определенные правила -не шуметь, не заниматься садоводством и не торговать на стороне. Все начало меняться в 1962-м, когда с Танзании спали колониальные оковы и впервые пошли разговоры о независимости страны. Примерно в то же самое время в Амани сменился директор. На место британца пришел голландец. Он не одобрил спортивные площадки, дорогие рестораны и увеселительные клубы. Поэтому вскоре блаженства культурного мира приказали долго жить. Также технический персонал постепенно стал меняться. Все больше к научным изысканиям допускали танзанцев. Те, кстати, специально ездили в Европу для обучения, получали заветные дипломы и затем возвращались к себе на Родину. Среди таких подающих надежды молодых кадров был и Филип Вегеса (Philip Wegesa). Выходец из Кении, он закончил престижный университет в Лондоне. Увлекающийся и эксцентричный, Вегеса из простого лаборанта быстро вырос до руководителя Амани. Именно перспективный и энергичный Филип добился от местного правительства разрешения более скрупулезно изучать болотную лихорадку не только в Танзании, но также в Кении и Уганде. Причем делать это не только в замкнутом помещении, но и на открытом воздухе.

По своей сути африканцы заняли позиции англичан, — говорит Поль Венцель Гейсслер (Paul Wenzel Geissler), профессор социальной антропологии Университета города Осло. У них появилось то, о чем они грезили в сладких снах – огромные дома, почетные титулы, звания. Но главное, теперь наука была в их крепких руках.

По началу для Вегесы все складывалось как нельзя лучше. Помимо малярии он занялся слепотой и чумой. Мечтая о большой, светлой лаборатории новый директор пригласил тамошнего архитектора, предложив ему спроектировать красивое современное многоэтажное здание. Чертежи уже практически были готовы, как вдруг в 1977-м году разразился тяжелый политический кризис. Правительство быстро свернуло финансирование экспериментов в Амани. Вегеса был вынужден вернуться к себе в Кению, где региональные доктора вскоре поставили ему неутешительный диагноз — “Шизофрения”. “ У него были далеко идущие научные планы, но никто его не слушал”, — скажет жена Филипа после похорон ученого.


Несмотря на пошатнувшее положение, Амани продолжало существовать. Правда, отныне на государство рассчитывать не приходилось, а деньги доставали, благодаря выигранным зарубежным грантам. По сути фундаментальные исследования постепенно скатывались на обыкновенные клинические. Ученые, однако, не унывали. Именно в этот непростой период им удалось доказать, что уровень лихорадки можно существенно снизить, обрабатывая водные ресурсы от насекомых, а также используя в домах противомоскитные сетки.

Полученные результаты сыграли огромную роль не только для танзанцев, но и для жителей всей Африке. Центр Амани сумел донести до населения, что с малярией можно и нужно бороться, — утверждает главный научный сотрудник Национального института медицинских исследований Танзании Роберт Малима (Robert Malima).

Впрочем, важные заявления все же не спасли Амани от разорения. В 2006-м году было принято решение перенести научную штаб-квартиру в городок Мухеза. В горах же оставили всего тридцать пожилых техников, тех, что работали в институте во время его расцвета – в 70-х. Теперь в их обязанности входит поддерживать здания и прилегающие сады в порядке.

Я быстро со всем справляюсь и очень часто мне бывает скучно, — делится впечатлениями рабочий Кимвери (Kimweri). — А что за времена были! Я работал с утра до вечера, ходил в поле, ловил мух для опытов. Никто не ожидал, что все настолько изменится. Это было очень неприятным сюрпризом.

Ученые мужи, фактически превратившись в сторожей Амани, не теряют надежды. Они верят, что когда-нибудь жизнь центра снова возродится и здесь, как и прежде, будет бурлить мысль. Ради этого они до сих пор держат особи белых мышей. Те часто скребутся в клетках, обращая на себя внимание и выпрашивая нехитрую еду.

Также постоянно пополняется коллекция бабочек. Последние из Могикан готовы своими руками отремонтировать автомобильную дорогу, заново раскрасить облупившуюся от времени вывеску, вставить кое-где разбившиеся стекла. Они искренне рады любым посетителям и охотно рассказывают о достижениях учреждения, вороша папки с архивными документами на старых деревянных полках, стряхивая с них толстые слои пыли. Ведь это славная история, история их страны…