XIV. Человек перед Богом

В Царство Небесное нельзя «вывалиться» или «ввалиться», что, в принципе, одно и то же, различие лишь в точке зрения. Чтобы туда войти, нужно как минимум этого захотеть. Но удовлетворение всякого желания требует каких-то действий: если мы хотим есть, мы должны взять продукты, их приготовить (а до этого вырастить или купить, в последнем случае продав какой-то иной свой труд) и начать есть. Иными словами, любое желание должно быть деятельным: даже на дыхание мы тратим определенную энергию, хотя и редко (вне экстремальных ситуаций, разумеется) замечаем то, что дышать нам всё же хочется.

Искуплением Бог открывает человеку возможность вернуться к Нему. До этого момента этой возможности не существовало. И дело не в отсутствие на это Божественной воли. Дело в человеке. Падший человек – существо страшное: он не дикое животное, он – значительно хуже. Животное в основном движимо инстинктами, человек – инстинктами, разумом и волей. Падший человек – злыми разумом и волей, поэтому он способен на значительно более низкие, отвратительные, жестокие, бессмысленные поступки, чем любое самое хищное животное. Вся ветхозаветная история пронизана насилием, болью и кровью. Уже упоминавшийся мной Ричард Докинз в книге «Бог как иллюзия» приводит ряд крайне жестких (но, с моей точки зрения, не самых страшных, есть там и «покруче») эпизодов Ветхого Завета и, разбирая их с точки зрения сегодняшней нравственности, разводит руками в недоумении: чему может научить Библия?

Остаётся удивиться: неужели этот талантливый публицист и, наверное, добротный учёный искренне не понимает, что библейская история – честная, неприукрашенная история изменения духовного состояния человечества? И его, Ричарда Докинза, предков в том числе, даже если в нём не течет ни капли еврейской крови. Не менее талантливый публицист, соотечественник Докинза, крупный английский писатель, учёный-филолог и религиозный философ, автор знаменитых «Хроник Нарнии» Клайв Льюис в одной из своих богословских работ пишет:

Иными словами, древняя история еврейского народа – это концентрированная история отношений Бога и всего человечества. Соседние народы развивались на основе естественных законов, также установленных Богом. И там тоже происходил свой «естественный отбор»: цивилизации рождались и исчезали, чья-то культура осталась в памяти человечества, чья-то растворилась в веках бесследно. Но это не тот «отбор», которому поклоняются единомышленники Ричарда Докинза, этот «отбор» происходил и происходит перед лицом Бога. В этом отборе побеждает не сильнейший, а милосердный, справедливый и мудрый.

А каковы были нравственные установки и обычаи иных народов в ветхозаветные времена, несложно узнать из научных исторических работ и содрогнуться в не меньшей, а, скорее, в большей степени, чем от соответствующих эпизодов Ветхого Завета. И то, что мы сегодня способны ужасаться, читая библейскую историю, лишь подчеркивает, насколько за прошедшие века изменились человеческие представления о добре и зле.

На меня, например, сильное впечатление произвёл эпизод с пророком Елисеем, когда он только-только получил пророческий дар, унаследовав его от пророка Илии:

Или повеление Бога первому царю Иудейскому – Саулу:

Вряд ли нравственному чувству большинства наших современников ответит и история о том, как иудеи встретили в пустыне иноплеменника, который в субботу (то есть в шаббат) собирал хворост. Заставшие его за этим занятием, а в шаббат – для тех, кто с этой иудейской традицией не знаком, – никакой работы производить нельзя, привели его к Моисею и спросили, что с ним делать. Моисей обратился к Богу, и Тот повелел забить этого человека камнями.

На первый взгляд может даже показаться, что Бог Ветхого Завета и Бог Нового – это разные Боги. Но это не так. Во всякое время Бог говорит с человеком на доступном тому языке. Для ветхозаветных людей привычным, нормальным языком мог быть только язык силы. Истинным Богом они могли считать только Такого, который уничтожит врага, накажет его согласно нравам времени. Бог терпеливо ведёт свой народ к иному мировосприятию. Так появляются ветхозаветные 10 Заповедей и Закон Моисея в целом, которые полностью регламентируют жизнь иудеев, в значительной степени ограничивая свирепость человеческих нравов. Апостол Павел называет Закон, который и является основой Ветхого Завета, «педагогом» – то есть в дословном переводе с греческого — «детоводителем». Только слово это – педагог – употреблено им не в современном значении, а исконном: педагогами в древнем мире называли рабов, которые отводили детей в школу, где передавали их учителю. Так и Ветхий Завет должен был подвести человечество к его Учителю – Христу. Но именно в ветхозаветных текстах вы действительно найдете корни и идеалы христианства. В качестве примера, чтобы не быть голословным, пара цитат из книги пророка Исайи:

Это лишь крошечная часть того, что можно было привести из книг Ветхого Завета, чтобы увидеть, что сквозь кровь и страдания пробивается некий свет, некая мечта, идеал. К нему-то и ведет вся ветхозаветная история и Закон. А раскрывается этот идеал уже в Новом Завете. И хочу обратить внимание на то, как меняются акценты в самом Ветхом Завете от книги к книге в зависимости от времени ее создания: вы видите, как из совершенно одичавшего после грехопадения человек становится всё более «взрослым», более для нас понятным, более цивилизованным. Один из ветхозаветных пророков говорит о Боге, что Он «не человек, чтобы Ему лгать, и не сын человеческий, чтобы Ему изменяться» (Чис., 23: 19). Бог неизменен. Менялся человек. Менялись и требования Бога к нему.

Предельную честность библейской истории подчеркивают и отнюдь не идеализированные описания жизни и поступков ветхозаветных пророков и апостолов Нового Завета. Они всего лишь люди, возможно, лучшие в свои времена, но люди со свойственными нам пороками. Один из любимейших Богом пророков – царь Давид. Вся его жизнь – борьба между желанием быть верным Богу и обычными человеческими страстями и грехами, в нём клокотавшими. Соломон – мудрейший из мудрейших, строитель Дома Господня – завершил жизнь предательством Бога, идолопоклонством. А это, согласно той же Библии, – самый страшный грех, так как тем самым Соломон фактически поклонился дьяволу. Апостол Пётр – скала, тот, на ком должна была и была основана христианская церковь, – отрекался от Христа. Большинство остальных апостолов попросту разбежались в самый тяжелый для Христа момент и даже побоялись прийти на место Его распятия и т. д. Так что, если вам неприятно и стыдно читать некоторые страницы Библии, то это вполне праведный стыд за падший род человеческий, в том числе и за нас с вами.

Царь Соломон встречает царицу Савскую (Эдвард Пойнтер, 1890)

Христианство необычайно личностно и мистично. Человек как личность предстоит не просто личностному Богу, а Богу воплотившемуся, Богу распятому и воскресшему. «Ибо и Иудеи требуют чудес, и Еллины ищут мудрости, – пишет апостол Павел, – а мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1 Кор., 1: 22-23). Униженный, пострадавший за людские грехи Бог призывает человека вернуться к Нему. Каждого конкретного человека в отдельности. Но «призывает» не так, как призывают в армию, по повестке, а открывая для этого путь. У профессора Московской духовной Академии Алексея Осипова есть очень наглядный образ, помогающий понять состояние отчуждения человека от Бога. Представьте себе глубоководного водолаза, чей гидрокостюм соединён с кораблём шлангом, по которому подаётся воздух. В какой-то момент водолаз вдруг решает, что этот шланг служит поводком, лишает его свободы, и в страстном порыве этот шланг перерезает, намереваясь с этого момента путешествовать по манящим глубинным далям самостоятельно…

Для того чтобы принять помощь, нашему свободолюбивому водолазу нужно в первую очередь осознать своё реальное положение. А оно, это осознание, часто приходит не сразу: какие-то мгновения эйфория может продолжаться. Осознание опасности смерти и есть христианское «покаяние». На греческом это понятие звучит как «метанойя» – дословно: «перемена ума», «то, что после ума». То есть «покаяние» как христианский термин — это не просто раскаяние в чём-то содеянном, не просто сожаление об ошибках (хотя и эти оттенки значения сюда входят), но в первую очередь осознание реального положения вещей. И стремление вернуться к жизни. Покаяние – не разовая акция, это процесс, состояние души.

Чем страшен атеизм? Он утверждает: то, что вы умрёте, – это ничего, это нормально, это естественно, это почти не больно, и не надо особо сопротивляться. «Вероятнее всего, Бога нет. Перестаньте волноваться и наслаждайтесь жизнью!» («There’s probably no God. Now stop worrying and enjoy your life») – такой слоган был размещён на правах рекламы на 800 рейсовых автобусах Лондона одной из атеистических организаций в 2008 году. Полагаю, «особо радостно» его было ежедневно читать пожилым людям.

Ричард Докинз с коллегой на фоне своего детища – рекламного антирелигиозного слогана на одном из Лондонских автобусов. Остаётся лишь один вопрос – что конкретно г-н Докинз и его единомышленники вкладывают в представление о «наслаждении жизнью»? Отрицание Бога, поклонение идолам, презрение к окружающим и своим родителям, измены, убийства, воровство, ложь, то есть то, что противоречит основным Божественным заповедям? А также осознание скорого ухода в абсолютное небытие?

Христианство бьёт в колокола: «Человек, ты призван быть богом и наслаждаться вечной жизнью!» Джон Рональд Руэл Толкин, автор знаменитых «Властелина Колец» и «Хоббита», рассматривая с христианских позиций нашу земную, материальную кончину, называет её «божественным парадоксом». Смерть, по его словам, «обрывает жизнь и отбирает всё и тем не менее заключает в себе вкус (или предвкушение), и только в нем сохраняется всё то, что ты ищешь в земных отношениях (любовь, верность, радость) – сохраняется и обретает всю полноту реальной и нетленной долговечности, – то, к чему стремятся все сердца». (Из письма сыну Майклу 6 – 8 марта 1941 г.)

Христианство – это не только «предвкушение» и надежда. Человек, обратившийся ко Христу переживает переворот в мироощущении уже «здесь и сейчас». Вот как описывает жизнь ранних христиан крупнейший апологет II века Иустин Мученик (он же Иустин Философ):

Я специально привёл отрывок одного из самых ранних свидетельств о христианском мировосприятии, потому что эти первые века, века гонений, наполнены той чистой, подлинной верой, на которую не налипли ещё мишура, пыль и грязь религии, ставшей государственной в большинстве стран Европы в последующие века. Но не следует думать, что с тех пор это мировосприятие принципиально изменилось. Конечно, если мы говорим о реально верующих людях, а не обо всех тех, кто таковыми себя называют. И ключевые слова здесь: «Находятся на земле, но суть граждане небесные» и «Они любят всех».

Замечательный современный православный религиозный философ, проповедник и миссионер митрополит Антоний Сурожский (1914–2003) говорил, что человек не придёт к подлинной вере, если не встретит кого-либо, в чьих глазах отражается вечность. Митрополит Антоний сам был носителем вечности. И свидетельствую, таких людей в Церкви, на удивление, немало, я их встречал не единожды. Различных по возрасту, характеру, положению. В ком-то видишь какую-то внутреннюю неиссякаемую радость, в ком-то – удивительную светлую печаль, в ком-то – обращенность внутрь и то, что этому человеку известна какая-то высшая, недоступная тебе тайна. Но объединяет их одно – в их присутствии ты начинаешь ощущать себя совершенно незаслуженно, беспричинно любимым.

Митрополит Сурожский Антоний (1914–2003)

Прислушайтесь к знаменитому гимну любви, написанному апостолом Павлом, и многое в христианстве вам станет понятнее:

Так что, если вы где-нибудь встретите экзальтированных людей с горящими глазами, со сжатыми во гневе кулаками, раздающих направо и налево проклятия, предающих анафеме, скандирующих лозунги, громящих «богохульные», с их точки зрения, художественные выставки и при этом называющих себя христианами, – не верьте им. К христианству всё это никак не относится.

Высшая ступень духовного совершенства человека – это Любовь. Подлинная Божественная Любовь к Богу и ближним (а одно нераздельно от другого) – это дар Божий. Немногие достигают её в этом мире. Но путь христианина – это путь к такой любви. Но что это за любовь? О какой любви мы всё время говорим? О всякой, в высоком понимании этого слова. Родителей и детей, братьев и сестёр, бабушек-дедушек и внуков, простой человеческой симпатии и дружбе, – всё это вложено в представление о Божественной любви, только возведённое в степень. Но прежде всего, и вы обязательно найдёте такое сравнение в большинстве христианских произведений, – речь идёт о любви женщины и мужчины, возлюбленной и возлюбленного. Причем чаще всего именно в этом порядке: возлюбленная Богом человеческая душа стремится к Возлюбленному Богу. А душа всякого человека, по словам Тертуллиана, «по природе своей христианка».

Если вы никогда не читали или не очень хорошо помните Песнь Песней Соломона, не поленитесь, разыщите Ветхий Завет, перечитайте. Неподготовленный читатель искренне недоумевает, что делает этот текст в Библии: настолько его эротическое содержание не вяжется с представлением о христианской аскетике. И, хотя практически все исследователи всех времён (причём и иудейские, и христианские) считают Песнь Песней самой загадочной и мистически наполненной книгой Божественного откровения, именно она даст даже чуждому религиозных переживаний человеку представление о духе христианской любви.

Вот несколько отрывков из Песни Песней, которые в определенной степени передают суть этого необычайно поэтичного произведения:

Марк Шагал. Песнь Песней IV

Существует совершенно неверный взгляд на христианских подвижников: будто бы они своими молитвенными подвигами стремятся убить в себе то, что мы называем сексуальной энергией. Это не так. Они убивают похоть (недаром мы различаем эти два понятия «любовь» и «похоть»). А любовь «поднимают», концентрируют в сердце, и это она заставляет их идти на подвиги. Надеюсь, большинство читателей испытывали в своей жизни хотя бы мгновения Большой взаимной человеческой любви. В такие моменты человек забывает и о еде, и о сне, и о развлечениях… Но главное, весь мир ему начинает казаться прекрасным, радость жизни переполняет его, он любит всех… Судя по фрагментарным описаниям и неохотным признаниям (в христианстве не принято говорить вслух о своих духовных переживаниях), такие, а скорее всего, ещё более сильные чувства испытывают достигшие совершенства христианские святые в своей любви к Богу, а значит, и ко всем ближним, то есть – всем людям. Но они, эти чувства, в отличие от наших – земных, не быстротечны, не преходящи, они беспредельны и бесконечны.

И последнее, о чём я хотел бы сказать здесь. Когда вы обращаетесь к Богу – это называется молитвой. Бог же обращается к вам через обстоятельства. Задумаемся, вольны ли мы распоряжаться складывающимися вокруг нас обстоятельствами? Вольны ли мы были выбрать время, место своего появления на свет? Своих родителей, других близких и дальних родственников? Друзей, жён-мужей, недругов? Ну, насчет друзей и своих «половинок» можно еще поспорить, хотя совершенно очевидно, что выбирать их пришлось из числа тех, кого мы вроде бы случайно в этой жизни встретили. К тому же потребовалось, чтобы возникла взаимная симпатия – штука совершенно неопределенная. Вольны ли мы были избрать собственные склонности и способности: к той или иной профессии, например? Вольны ли выбрать себе болезни, неприятности, начальников? Или тех, кого нам предстоит, выйдя из дома, встретить на улице или в метро? 

Иными словами, наша свободная воля осуществляется в достаточно жёстко очерченных границах – «разрешенных состояниях». Вот эти границы, с христианской точки зрения, для нас определяет Бог. Делая в тот или иной момент достаточно серьёзный моральный выбор (а иногда он может казаться вовсе и не серьёзным), человек сразу же получает новые обстоятельства. Обстоятельства – выбор – новые обстоятельства. К такой краткой формуле, как мне кажется, можно свести весь земной человеческий путь. Почти по Марксу: товар – деньги – товар. Только в нашем случае в конце этой совсем не бесконечной цепочки вещи поважнее: бытие или не бытие.

Бог всегда благ. Он не может быть источником несчастий, но дьявол также не даёт забыть о своём существовании. Бог же любое зло преобразует в добро, добро для человека, для его спасения. И, если свободная воля человеческая не сольётся «в едином порыве» с волей дьявольской, Бог никогда не даёт (по церковной терминологии «не попускает», так как дьявол также ограничен Божественной волей) человеку претерпевать больше несчастий, чем он может выдержать, больше, чем необходимо ему познать для его же пользы.

Человека, попавшего во власть дьявола, Бог пытается изменить обстоятельствами, порой очень жесткими. Физическая смерть, по христианским представлениям, приходит тогда, когда человек достиг своего предела, и дальнейшее его пребывание на Земле пользы ему уже не принесет (это может быть и в очень раннем возрасте). Правда, следует учесть, что жизнь человека зависит ещё и от того, насколько его присутствие полезно людям, его окружающим: все мы служим в определенной мере учителями друг другу – добрыми и не очень.

Но всё это совершенно не означает, что люди, даже достигшие совершенства, свободны от несчастий. «Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю», – говорит Господь в Апокалипсисе (Откр. 3: 19). Терпение – одно из основных христианских добродетелей. Считается, что страдания здесь, на Земле, обернутся большей наградой в будущем веке. Хочу предложить вам небольшой текст, написанный в XX веке, который в полной мере характеризует христианское отношение к выпадающим на долю человека обстоятельствам. Авторство этого текста точно не известно. Чаще всего его приписывают почитаемому в России святому Серафиму Вырицкому (1866–1949), значительную часть жизни практически прикованному к постели из-за болезни.

Преподобный Серафим Вырицкий (1866 – 1949)

Он, кстати, по свидетельству одного из однокашников Святейшего патриарха Алексия II, предсказал патриаршество тогда ещё молоденькому семинаристу Алёше Ридигеру. Это удивительно (и вновь мне приходится использовать этот эпитет) поэтичное произведение под заголовком «От меня это было» представляет собой монолог Бога, обращенный к человеку.

От  Меня  это было 

Думал ли ты когда-либо, что все, касающееся тебя,
касается одинаково и Меня? Ибо касающееся тебя
касается зеницы Моего ока. Ты дорог в очах Моих,
многоценен, и Я возлюбил тебя, и поэтому для Меня
составляет особую отраду воспитывать тебя.
Когда искушения восстанут на тебя, и враг придет, как река,
Я хочу, чтобы ты знал, что
От Меня это было.
Что твоя немощь нуждается в Моей силе
и что безопасность твоя заключается в том,
чтобы Мне дать возможность бороться за тебя.
Находишься ли ты в трудных обстоятельствах,
среди людей, которые тебя не понимают,
которые не считаются с тем, что тебе приятно,
которые тебя отстраняют, –
От Меня это было.
Я — Бог, располагающий обстоятельствами.
Ты не случайно оказался на твоем месте,
это то самое место, которое Я тебе предназначил.
Не просил ли ты, чтобы Я научил тебя смирению, –
так вот смотри, Я поставил тебя
как раз в ту среду, в ту школу, где этот урок изучается.
Твоя среда и живущие с тобою только выполняют Мою волю.

Находишься ли ты в денежном затруднении,

тебе трудно сводить концы с концами –
От Меня это было.
Ибо Я располагаю твоим кошельком. И Я хочу, чтобы ты прибегал
ко Мне и был в зависимости от Меня. Мои запасы неистощимы.
Я хочу, чтобы ты убеждался в верности Моей
и Моих обетований. Да не будет того,
чтобы тебе могли сказать о нужде твоей: «Вы не верили
Господу Богу вашему». (Втор. 8: 12-13).
Переживаешь ли ты ночь скорбей!?
Ты разлучен с близкими своими!?
От Меня это было.
Я – муж скорбей, изведавший болезни,
Я допустил это, чтобы ты обратился ко Мне
и во Мне мог найти утешение вечное.
Обманулся ли ты в друге своем,
в ком-нибудь, кому ты открыл сердце свое…
От Меня это было.
Я допустил этому разочарованию коснуться тебя,
чтобы ты познал, что лучший друг твой Есть Господь.

Я хочу, чтобы ты все приносил ко Мне и говорил Мне.
Наклеветал ли кто на тебя?
Предоставь Мне это дело и прильни ближе ко Мне,
убежищу твоему, чтобы укрыться от «пререкания языков».
Я изведу, как свет, правду твою и справедливость твою, как полдень. (см.: Пс. 36, 6).
Разрушились планы твои? поник ли ты душою и устал –
От Меня это было.
Ты создавал себе планы, и принес их Мне,
чтобы Я благословил их. Но Я хочу, чтобы ты
предоставил Мне распоряжаться
обстоятельствами твоей жизни,
и тогда ответственность за все будет на Мне,
ибо слишком тяжело это для тебя,
ты один не можешь справиться с ними,
так как ты только орудие, а не действующее лицо.
Посетили ли тебя неожиданные неудачи житейские,
и уныние охватило сердце твое, знай, что
От Меня это было.
Ибо Я хочу, чтобы сердце твое и душа твоя
всегда были пламенеющими пред очами Моими,
и побеждали именем Моим это душевное малодушие.
Не получаешь ты долго известий от близких и
дорогих тебе людей и по своему малодушию
впадаешь в отчаяние и ропот – знай,
От Меня это было.
Ибо этим томлением твоего духа Я испытываю
крепость твоей веры в непреклонность обетования,
силу дерзновенной молитвы твоей о сих близких твоих.
Ибо не ты ли вручил их Покрову Матери Моея Пречистыя:
не ты ли некогда возлагал заботу о них
Моей промыслительной любви.
Посетила ли тебя тяжелая болезнь, временная или неисцелимая,
и ты оказался прикованным к одру своему, — знай, что
От Меня это было.
Ибо Я хочу, чтобы ты познал Меня еще глубже
в немощаx своих телесных и не роптал бы за сие
ниспосланное тебе испытание, не старался бы
проникать в Мои планы спасения душ человеческих
различными путями, а безропотно и покорно
преклонил бы выю свою под благость Мою к тебе.
Мечтал ли ты сотворить какое-либо
особенное дело для Меня и вместо того
слег на одр болезни и немощи –
От Меня это было.
Тогда бы ты был погружен в свои дела,
и Я не мог бы привлечь мысли твои к Себе,
а Я хочу научить тебя самым глубоким мыслям и урокам Моим,
что ты на службе у Меня.
Я хочу научить тебя сознавать, что ты – ничто.
Некоторые из лучших соработников Моих – суть те,
которые отрезаны от живой деятельности,
чтобы им научиться владеть орудием
непрестанной молитвы.
Призван ли ты неожиданно занять трудное и ответственное
положение!? Иди, полагаясь на Меня.
Я вверяю тебе эти трудности, ибо за это благословит тебя
Господь Бог твой во всех делах твоих, на всех путях твоих,

во всем, что будет делаться твоими руками.
В сей день даю в руку твою этот сосуд священного елея.
Пользуйся им свободно, дитя Мое!
Каждое возникающее затруднение, каждое
оскорбляющее тебя слово, каждая помеха в твоей работе,
которая могла бы вызвать в тебе чувство досады,
каждое откровение твоей немощи и неспособности пусть
будут помазаны этим елеем.
Помни, что всякая помеха есть Божие наставление.
Всякое жало притупится, когда ты научишься во всем
видеть Меня, что бы ни коснулось тебя.
А потому и положи в сердце свое слова,
которые Я объявил тебе сегодня:
От Меня это было.
Ибо это не пустое для тебя,
но это – жизнь твоя.

Продолжение следует…