люди

Жизнь в собачьей будке

Окончив колледж искусств и дизайна в канадском Онтарио начинающий фотограф Бенни Лэм (Benny Lam) достаточно быстро встал на ноги и принялся получать неплохие гонорары. Естественно, в этом помогал его талант, а также светские связи, которые постоянно разрастались. Уже через каких-то два три года Бенни был на короткой ноге с руководителями ведущих мировых брендов. А рекламные агентства выстраивались в очередь, чтобы Лэм отснял для них несколько великолепных кадров.

Так бы, наверное, и продолжалась сладкая, лишенная всяких проблем, повесть Бенни Лэма, если бы однажды ему не пришлось вернуться к себе на родину в Гонконг. С грустью Бенни паковал чемоданы. Он сжал себя в железный прут, чтобы в надлежащем порядке уложить объективы, вспышки, фильтры и прочую технику по рюкзакам и кейсам. Гонконг встретил юношу яркими неоновыми огнями уличных подсветок, витринами дорогих магазинов, прозрачно-стеклянными окнами зданий-небоскребов, которые взмывали на бесчисленные метры ввысь. На Лэма вдруг нахлынули воспоминания. Перед собой он видел маленького Бенни, который с рюкзаком на перевес шагает в сторону колледжа. Вокруг большие густонаселенные кварталы и толпы людей, что, как муравьи, снуют без остановки туда-сюда. Мегаполис до краев наполнен шумом и гамом, он не  смыкает глаз даже поздней ночью. “С того самого момента, как я двадцать лет назад вместе с родителями сменил Азию на Северную Америку, по сути ничего не изменилось. Лишь зданий стало еще больше”, — со вздохом отметил про себя юноша.

Он прекрасно понимал, что отныне его столь привычный размеренный век закрутится бешеным ритмом. Молодой человек даже подобрал девиз для своей новой жизни — “Если хочешь что-то сделать – беги, не останавливаясь!”. Разумеется, Лэм не будет скитаться по кварталам безработным. Через какую-то неделю у него начнется контракт с крупным гонконгским предприятием. Собственно, из-за этого фотограф и решил вернуться на Родину. А пока есть свободное время – необходимо повидать друзей, тех, с которыми некогда общался. Бенни составил внушительный список визитов. Маршруты свиданий пролегали не только по современному центру, но также по спальным районам. Это были настоящие трущобы. Да что там трущобы – клоповники.

Вот только представьте себе – рассказывает Лэм, — один человек живет на площади шесть квадратных метров. Всего шесть!. Когда я это увидел, у меня навернулись слезы. Я не представлял себе, что условия настолько скотские.

И в эти несколько метров втиснута не только кровать (а чаще обыкновенный матрас, лежащий на полу). Тут вам и кухня, и разделочный стол, и электрическая плита и туалет по соседству. О ванной напоминает исключительно душ, свисающий в пяти сантиметрах от унитаза. Чтобы хотя бы как-то помыться, нужно проявить недюжинные ловкость, мастерство и сообразительность. Об окнах остается только мечтать – они великая роскошь. Вместо стеклянных проемов – вмонтированные в стены воздуходувы, которые далеко не всегда справляются со своими прямыми обязанностями. Поэтому их часто дублируют крошечные по размерам вентиляторы.

Конечно, не идеальный выход, но все-таки какой-то.

Безусловно, Бенни был в курсе, что население Гонконга растет в геометрической прогрессии. На июль 2016-го его численность перевалила за семь миллионов. По крайней мере, такие цифры дает официальная статистика. Сильно подкосивший экономику азиатский финансовый кризис больно ударил по ценам на жилье. Люди были вынуждены собирать свой нехитрый скраб и переезжать из относительно дорогих районов в более дешевые. Так популярность получили квартиры эконом-класса. Но даже за эти пару метров личного пространства гонконгцы выкладывают из своих кошельков приличную сумму. Месяц пребывания в замкнутом помещении обходится ни много ни мало в 250 долларов США.

Хорошо поразмыслив, фотограф решается на рискованный шаг. Полностью убежденный, что мир должен узнать о нищенских условиях существования своих односельчан, Бенни берет в руки свою камеру и отправляется в путешествие по задворкам Гонконга. Переходя от одной хлипкой двери к другой, Лэм пытается найти в контакт с обитателями. Но его усилия практически тщетны. Не каждый поселянин клоаки готов пригласить к себе незнакомого гостя. Здесь сказывается и боязнь публичности, и тем более возможность огласки. Ведь неизвестно, как потом поведет себя собственник строения, который сдает жилье в аренду. Но фотографу все же повезло: ему доверились три семьи.

Мы долго разговаривали. Я узнал многие подробности, — говорит Лэм. — В частности, что сейчас строители стали применять другие материалы при возведении многоквартирных зданий. Если раньше перегородки были железные, то сейчас они деревянные и по крайней мере не настолько жарко и душно.

Цифровой фотоаппарат Лэма фиксировал исключительно правду. От пытливого искусственного глаза было сложно утаить бесконечный беспорядок кухни-уборной-ванной. Свежие продукты стояли в мисках вперемежку с средствами для мытья посуды, порошком для стирки белья, подсолнечным маслом и чем-то еще, по внешним признакам схожим с йогуртницей.  Вот вторая зарисовка: человек то ли полусидит, то ли полулежит на топчане. Его лица не видно, только одни ноги.

Однако и так понятно, что деть их некуда – впереди стена. А на ней чего только нет – пакеты, сумочки, еще раз пакеты, банки, кастрюли, тарелки, календарь. Под боком даже умудрились уместить дорожный чемодан, который судя по всему неплохо служит складным шкафом. К слову, потолок в каморке тоже эконом-варианта. Его высота немногим превышает один метр. Перемещаться по таким помещениям можно лишь сильно согнувшись. Тем не менее, в некоторых многодетных семьях для еще пущего сохранения свободного места активно приобретают многоярусные кровати. Обладателю “последнего этажа” обычно не хватает кислорода. Но это рядовая практика.

В народе такие квартиры уже давно прозвали гробницами, — отмечает Бенни. — Что на самом деле недалеко от правды. Хотя гонконгцы не жалуются, они просто не привыкли говорить о своих трудностях. Многие приходят после работы вот в такую халупу и просто валятся с ног. Уже не хочется ничего, просто посмотреть фильмы на голубом экране, да ответить на несколько электронных писем. Кстати, и телевизоры, и компьютеры есть практически у всех. Даже в такой микроскопической квартирке. Хотя бы какие-то блага цивилизации. Если честно, мне жалко этих людей. Жалко потому, что они ничем не отличаются от других. Трудятся изо дня в день. Это официанты, охранники, водители. Почему же они должны находиться в таком плачевном положении?.

У Лэма получилась целая документальная летопись волчьего угла. Эту серию фотографий Бенни назвал “Ловушка” и отправил ее на международный конкурс Prix Pictet. Снимки высоко оценили члены жюри и награда не заставила себя долго ждать. “Ловушке” присудили Гран-при 2017-го года. Затем была выставка, устроенная организаторами смотра.

Публике продемонстрировали обратную сторону медали жизни Гонконга. Проблемой заинтересовались общественные организации и теперь они занимаются устранением трудностей. Бенни Лэн же категорически отказался покидать пределы своей отчизны, мотивировав свой поступок тем, что в Азии намного легче дышится… свободнее, знаете ли…