Русский
Исторические перипетии последних лет ста сделали наши представления о многих дореволюционных реалиях и ценностях довольно смутными. Например, знания современного молодого человека о дореволюционном офицерстве весьма и весьма нечетки и сформированы в чем-то обрывками еще советского неодобрения, к которым добавлено часто доведенное до абсурда сочетание образов из «Войны и мира» и обрывков шуток про поручика Ржевского.
Соответствуют ли эти образы реальному русскому офицерству дореволюционной эпохи? Едва ли. Однако можно начать разговор про этих особенных людей (офицерство еще с петровских времен было сформировано в особый клан со своим уставом, особым поведением и, скажем так, правилами приема в него). Для начала можно вспомнить про одежду. В наше время у нового поколения (если расширить его рамки и сделать верхнюю границу где-то в районе до 40 лет и обозначить интеллектуальное развитие и достаток не ниже среднего) очень специфичное отношение к одежде. С одной стороны, это просто средство для ощущения себя максимально комфортно в любых условиях (как погодных, так и социальных), а не только способ скрыть наготу, как было раньше. Но с другой стороны, именно наше время является особенным для модников с максимально обострённым, но при этом тонким чувством стиля. И в этом деле одежда очень важна. Сдают позиции немыслимые перья и блестки, есть максимальная лаконичность, иногда на грани фола стремящаяся в кич, но не переходящая в него. Легко представить современного молодого человека с аккуратной стрижкой и иногда укладкой, в красивой элегантной рубашке, подчеркивающей его подтянутую фигуру. Линии его наряда очень четки, и несет он себя с чувством собственного достоинства. А теперь, если отстраниться от привычного для сознания образа, можно понять, что под описание вполне подходит и описание русского офицера. Аккуратный внешний вид, гордый стан, идеальная по крою одежда. Так появлялся в обществе представитель этого особого класса.
Вот только наполнение у формы офицера значительно отличается от современного. Русское офицерство в его современном понимании родилось во время правления Петра Великого, тогда же появилась и новая военная форма, которая хоть и модифицировалась, но по стилю своему оставалась примерно одной и той же до конца имперской эпохи.
Форма стала символом военной чести, которая включала в себя и ориентирование на идеал во всем (нравственность, образование, доблесть). Поэтому честь для офицера была очень наполненным и многогранным понятием, символом которого стал именно внешний вид. Важность мундира была превознесена до высот, ведь военная форма была одновременно и удостоверением, и обязанностью. Фраза «честь мундира» изначально являлась не просто красивым иносказательным выражением, а демонстрацией того, что именно форма офицера является символом его военного и общественного долга. Важность этой одежды трудно переоценить, известны случаи, когда за недостойное обращение с формой могли даже лишить звания. Например, во время одного из ужинов офицер Корсаков был навсегда отстранен от службы императором Александром I только за то, что расстегнул мундир, а это было расценено как неуважение к воинской дисциплине и чести. Случай стал уроком — ни один офицер не должен забывать, что в его случае одежда не просто является способом скрыть наготу, но прежде всего это визитная карточка наивысшей касты. Также и самые строгие наказания были связаны с формой. Лишиться ее означало поставить крест на военной службе за страшный проступок. Даже в кадетском училище был особый, пугающий юношей ритуал. У провинившегося молодого человека под барабанную дробь командир срывал погоны на глазах у всех. Более страшного наказания придумать было нельзя. И понятно, что при такой огромной важности формы все императоры начиная с Петра I, который и ввел воинскую одежду на манер европейской, одевались в военный мундир. Это словно было демонстрацией того, что офицеры наиболее приближены к царю. Такое значение военной формы появилось еще с допетровских времен. Например, еще при Иване Грозном появилась традиция — самых отважных воинов в бою награждать кафтанами и шубами из барана.
Наиболее ярким приверженцем военной формы был император Александр I, при нем форма стала не только символом доблести, но и ярким проявлением индивидуальности. С юности он был приучен носить легкий красивый мундир в любую погоду и, словно принц, спешивший на бал (естественно, не забыв про коня), в своем идеальном виде всегда оказывался и на поле брани, и на дипломатической встрече. Существует шутка, что царь четырежды кокетливо отказывался от георгиевской ленты только по той причине, что ее желтые и черные полосы не шли к его светлым волосам.
Или например, всегда выделялся своим внешним видом довольно известный ученик Суворова герой Отечественной войны 1812 года генерал Михаил Милорадович, который прославился храбростью, граничащей с безрассудством, а также отчаянно смелым чувством подачи себя. На поле брани он был на прекрасном скакуне, черпак которого был украшен золотом. Но больше привлекал внимание внешний вид самого генерала. На шпаге огнем переливался алмаз, на шее море крестов, а на груди звезд немерено. Отправляясь на встречу с наполеоновским маршалом Мюратом (известным героем и зятем Наполеона), который также славился эксцентричным самовыражением в одежде, он надел 3 огромных шали разных цветов, которые были обвязаны вокруг шеи и развивались хвостом на ветру, взял с собой плеть и уселся на казацкого скакуна. Или всегда славился как настоящий красавец граф Михаил Воронцов. Его знаменитая фраза «Смотрите, братцы, как умирают генералы!», произнесённая во время Бородинского сражения 1812 года, когда дивизия его таяла на глазах, а сам он после этого крика был, казалось бы, насмерть ранен вражеской пулей, осталась на страницах исторической летописи.
Практически каждый русский офицер любил подать себя настоящим франтом, но в этом также был особый смысл. Во-первых, каждый понимал, что любой бой может быть последним, поэтому смерть надо встречать идеально одетым. Во-вторых, «последней войной джентльменов» в современной истории принято называть Крымскую войну (1853–1856), то есть до нее также действовали в чем-то джентльменские правила у противников. В том числе и поэтому наши офицеры старались своим внешним видом превознести не только себя, но и Родину и дело, которым они занимались.
При этом офицер всегда отличался смелостью и даже самопожертвованием. Так, известен случай из биографии молодого, но в будущем великого Кутузова. Когда он командовал батальоном гренадеров во время войны с турками в Крыму, то был смертельно, как казалось врагу, ранен. Пуля прошла между виском и глазом и вышла с другой стороны головы, крови было очень много, и все верили, что это был последний миг Кутузова на Земле, однако молодой организм переборол смертельную угрозу и воскрес, словно феникс из пепла, но уже навсегда лишившись возможности видеть мир двумя глазами. А ведь чувство долга и отваги воспитывалось у офицеров с малолетства. Очень большой миф заключается в том, что офицеры смолоду порох не нюхали, а приходили уже во взрослом возрасте руководить престарелыми солдатами. На самом деле, многие будущие великие командиры воевали с 12–14 лет. В то далёкое время минимальный срок выслуги для дворянина (если он был соответственно обучен, а в ином случае он лишался права стать офицером) был 3 года, для прочих граждан – 12 лет. Примечателен случай случившийся с героем русско-турецких войн князем Долгоруким-Крымским. Во время одной из решающих атак командующий объявил, что первого солдата, который поднимется на вал и останется цел, он наградит офицерским чином. Но даже опытный руководитель удивился, когда ему вместо матерого солдата (а служили тогда по 25 лет) привели юного мальчика: «“Сколько же тебе лет?”— спросил главнокомандующий. “Четырнадцать, а служу второй год”, — ответил Долгорукий».
Конечно, помимо таких красивых историй есть и забавные. Например, это истории про гусаров! Все мы помним полуанекдотического героя Ржевского, который выглядел лихо, а вел себя еще более геройски. Его жизни аккомпанировал звук разбитых девичьих сердец и их счастливые и восторженные стоны. Если разбирать этот образ, то можно столкнуться с вполне оригинальным персонажем. Соответствует ли он реалиям офицерской жизни? Гусарской, если говорить про нее очень гротескно и утрировано, отчасти. Общепринятой — определенно нет. Все-таки «Жизнь — Отечеству, честь — никому!» — это девиз, в котором каждая буква закреплена кровью, и этот текст ни на грамм не соответствует образу раздолбая-гусара.
Вот, например, поручик Ржевский (первоначально герой пьесы «Давным-давно», написанной, кстати, только в 1940 году) отличался в фольклоре крайне сексуально активным поведением, находчивостью и даже наглостью. Точные прототипы данного персонажа до сих пор не известны, но есть некоторые предположения по поводу них. Например, известен дворянин подпоручик Сергей Семенович Ржевский, который славился своим вызывающим и не очень достойным поведением. Так, дошли до нас рассказы о забавных случаях, которые достойны, пожалуй, подростковых кинокомедий. Таким, например, был его приход на бал, когда он дерзко разоделся в простую русскую печь. Впереди, как и положено в данном устройстве, у нее был затоп, а сзади — отдушник. На дверках были надписи: «Не открывайте печку, в ней угар». Конечно же, развеселые господа и дамы так и рвались нарушить предостережение, за что они награждались видом мужских гениталий спереди и попы сзади. Равнодушным такой вид не оставлял никого, одни плевались в возмущении, а другие хохоча аплодировали. Завершил вакханалию только приезд полиции.
Но и среди этих офицеров важность мундира была запредельно высока. Наиболее известными представителями этого рода войск были «Гусары смерти» (либо «бессмертные гусары», официальное название — Александрийский 5-й гусарский полк). Они одевались в черное, а их символом был череп на фоне мальтийского креста (в то время череп считался символом храбрости). Этот устрашающий знак украшал не только одежды героев, но и предметы их быта (от канделябров до мебели). Интересно, что в начале XX века даже на здании штаба полка был помещен огромный череп, в глазах которого были установлены электрические лампы. Так что внешний вид гусаров одновременно пугал и завораживал. Интересно, что в данном полку служили люди известные не только как военные деятели, но и как чудесные литераторы: Николай Гумилев и Николай Булгаков. Гумилев в свое время помимо стихов оставил и воспоминания о Первой мировой войне, в ходе которой он показал себя образцовым офицером. А на примере Булгакова также можно продемонстрировать и важность офицерского звания. По традиции армейских врачей не допускали на собрания своей же части, потому что, несмотря на форму, врач не имел военного чина, а числился просто чиновником, то есть при всем уважении считался намного ниже рангом, хоть и носил военную форму. Еще одним известным черным гусаром был и президент независимой Финляндии (1944–1946) барон Маннергейм, который считался одним из самых неуязвимых героев дореволюционного периода. К сожалению, многие выдающиеся личности той эпохи не смогли пережить революционных событий. Николай Гумилев, например, был расстрелян в возрасте 35 лет, другие погибли в лихорадке Гражданской войны, иные продолжили свое служение родине уже под красными знаменами. Но в любом случае, русский офицер во все времена был на особом счету в обществе. И наверное, будет хорошо, если это ощущение вернется и в современное общество, и в сознание самих офицеров.
