Русский
Всё – соблазн, и нет ничего, кроме соблазна.
Жан Бодрийяр
Следуя за мыслью Бодрийяра невозможно не прийти к мысли о том, что реальность это и вовсе не реальность, а всего лишь игра нашего воображения. Мы воображаем в реальности то, чего желаем. И это желаемое манит нас. Реален, таким образом, один лишь соблазн. И реальность того, кто желает соблазнить, равна реальности того, кто готов соблазняться.
Быть может, за грехи мои,
Мой ангел, я любви не стою!
Но притворитесь! Этот взгляд
Всё может выразить так чудно!
Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
А.С. Пушкин
Соблазн — это сложная игра. Это не всегда непосредственное воздействие на вас. Иными словами, это не обязательно обнажённая красотка или красавец в зоне досягаемости, подмигивающие именно вам, или лучшая в мире машина, загадочно и так маняще поблёскивающая на витрине салона, перед которым вы остановились. Иногда это опосредованное соблазнение, например, фраза, вырванная из контекста: «…и вот он ей подарил браслет. Просто нереальный…». И ваше сердце уже бьётся чаще, вы уже строчите в поисковике название ювелирного бренда. Вы ещё не видели, но уже хотите, вас уже соблазняют. Вы уже в игре.
Вы сидите перед телеэкраном или выходите в сеть, вы сами начинаете игру. Вы всегда готовы соблазниться. Вы не получаете настоящих событий, вы можете даже ничего не приобретать, вы можете только смотреть, но вас уже соблазнили. Эффект соблазна действует широко и почти бесцеремонно.
Смотрите программу о красивой жизни, дорогих домах, машинах, успешной карьере. Даже если Вы сами этому не соответствуете, вы включаете себя в этот поток симуляции, который сам себя воспроизводит. Вы и тот, кто живёт грёзами, и тот, кто, воспринимая их, воспроизводит в реальности. «Соблазну не принадлежит ничего, кроме видимостей», — Жан Бодрийяр.
Итак, учитывая то, в какой призрачный мир дымчатых занавесей и тихих звуков мы ступили, нельзя не отметить то, что соблазн невыразимо загадочен и еще более желанен даже сам как таковой. Вы помните это чувство, когда вы получили тот самый желанный подарок на день рождения?
Иногда кажется, что долгожданная радость не наступает. Всё вроде бы правильно, но чего-то не хватает. Это чувство гложет оттого сильнее, что не находит объяснения. В этот момент вы просто вышли из игры. Флёр соблазна рассеялся в воздухе, реальность съёжилась перед вами до размеров конкретного объекта, в то время как соблазн был бездной, был полётом ваших грёз, самых смелых, не знающих ограничений. Совершенство бесконечно, оно не может быть сведено до каратов или квадратных метров. От того тоска и разрывает вам сердце.
Стремление к тому, что соблазняет, это стремление к получению удовольствия. Чем больше удовольствий нам обещается, тем сильнее наше влечение, тем быстрее мы готовы соблазниться. Если мы поверим на слово древнегреческому философу Платону, что наши эмоции — это кони в колеснице, то в момент соблазна наши кони-пони несут нас как «тысяча чертей» и одна «каналья»!
Они несут нас к заветному удовольствию, которое обещает нам получить ещё больше эмоций, ещё более бешеную скачку за следующим наслаждением. Эта гедонистическая гонка или медленная томная игра в соблазн кажутся вполне мотивированными и логичными. Однако можем ли мы существовать по-другому? Не слишком ли много своей свободы мы предаём нашим чувствам и желаниям?
Одна из благородных истин буддизма гласит, что жизнь есть страдание. На первый взгляд это никак не соотносится с нашей соблазнительно-соблазняемой темой. Однако если мы посмотрим на себя со стороны, то мы рискуем обнаружить мятущееся существо, снедаемое нескончаемой жаждой ощущений. Внутри своего сознания мы возводим немыслимые, блистающие и притягательные фантомы и стремимся к ним что есть сил, разочаровываемся, едва получив мимолётное наслаждение. Удовольствие всегда проходит, а жажда удовольствий может остаться навсегда, если только мы не отдаём себе отчёт в том, что это только наши желания и только наше восприятие. Всем, что нам принадлежит, мы можем управлять сами.
Тезис о том, что мы можем противопоставить свою волю жажде наслаждений, совсем не будет противоречить возможности получения этих наслаждений. Когда нам предлагают путь самосовершенствования и отказа от минутных радостей, мы злимся как дети. Однако иногда, отбирая у ребёнка конфету, вредную для здоровья, родители могут предложить поход в кино в качестве поощрения.
Отказываясь идти на поводу у своих эмоций и вездесущего нами же придуманного соблазна, мы приобретаем свободу выбирать между тем, чего мы хотим, и тем, что может нам быть полезным или позволить стать лучше, добиться новых успехов.
Итак, соблазн всегда будет сопутствовать человеку. Без него мы не будем теми, кем являемся, желающими, страстными и страдающими. Однако, преодолевая игру соблазна, мы обретаем независимость от собственных желаний, становясь властелином для самого себя, испытывая радость возможности настоящего собственного выбора. Соблазн для нас является неотъемлемым условием для взлёта или падения. Разве она не прекрасна и не сладостно опасна, эта игра – человеческая жизнь?
