Техника слишком быстрого чтения

Мы живем в эпоху осуществившейся революции, однако, к счастью или сожалению, не той, о которой так долго говорили большевики: стены, отчуждающие человека от человека, не рухнули и выглядят крепкими как никогда, зато рубеж XX–XXI веков завоевал для представителей прогрессивного человечества новую свободу демократичного потребления: почти каждый дом приютил мириады виртуальных котиков, сонмы прекрасных обнаженных цифровых дев и многое другое; легионы музыкантов, режиссеров, писателей, юмористов, ученых, креативщиков, фриков разных мастей и рангов маршируют мимо нас, стоит лишь нам включить Интернет и самим включиться в него. Информация стала столь же доступной для среднестатистического жителя экономически благополучного региона, как ранее продукты питания, горячая вода, унитаз и презервативы. Но только ли райские горизонты открывает нам информационная революция?

Мы можем самозабвенно постить трогательные фоточки животных и всяческие «мимими» в новостных лентах наших аккаунтов ВКонтакте или Facebook, можем посвящать дни и ночи агрессивному флирту, который вряд ли бы позволили себе при общении со своими избранниками лицом к лицу. Велико и необъятно пространство сетевого досуга, однако стоит только нам повести мышкой да погуглить, и все сокровища человеческой культуры оказываются в пределах визуальной досягаемости.

Информационная среда уплотняется, нас окружают возможности познания, от которых трудно уклониться, мы буквально купаемся, вне зависимости от нашего желания, в море информации, поглощая её со страстью и неразборчивостью Кроноса, пожирающего своих детей. Однако и здравый смысл, и греческий миф в один голос твердят нам: жрать все без разбора небезопасно, в лучшем случае это чревато ожирением.

Если мы прислушаемся к этому вечному ворчуну, рассудку, то не будем одиноки. Всегда найдутся такие отстраненные и странные товарищи, которые своим долгом сочтут на благостном фоне всеобщего оптимизма испортить людям праздник, критически поразмыслив, насколько глубокая историческая лакуна грозит тем, кто в сумраке глобальной неопределенности гоняется за болотными огоньками научно-технического прогресса.

В 2008 году Николас Карр опубликовал в The Atlantic нашумевшую статью с заголовком «Is Google makes us stupid?», ставшую отправной точкой жарких сетевых и даже университетских дебатов. Автор сенсационной статьи описывает изменения, произошедшие с практикой вдумчивого, медленного чтения, которая, как пишет автор, раньше была практически его естественной способностью. Однако сейчас попытка прочесть достаточно объемную книгу превращается для него в самый настоящий подвиг самопреодоления. Карр ссылается на признания других известных блогеров и сетевых журналистов, жалующихся, подобно специалисту по использованию компьютеров в медицине Брюсу Фидману, что они не могут больше прочитать «Войну и мир», разве что под дулом пистолета. Так что, читатель, если ты не можешь прочитать крупный европейский роман от корки до корки без непосредственной угрозы твоей жизни и благополучию, то оставь спасительную мысль, что дело лишь в том, что ты лентяй и варвар, не помнящий своего культурного родства. Все гораздо серьезней!

Николас Карр приводит данные исследователей Университетского Колледжа Лондона, изучавших привычки пользователей Всемирной Сети и пришедших к следующему выводу:

Возможно, что распространение «новых форм чтения», подавляющих старые навыки deep reading связано не только с необходимостью быстро находить нужную информацию в океане сетевых возможностей, но и с соответствующим изменением всего строя мышления. В подтверждение этой гипотезы Карр ссылается на результаты исследований нейроученого Марианы Вульф, изучающей процессы, протекающие в мозгу при чтении. Мариана Вульф озабочена тем, что погоня за эффективностью и быстротой при онлайн-чтении ослабляет нашу способность к глубокому, длительному и вдумчивому чтению, которая возникла и неторопливо развивалась как культурный навык после изобретения печатного пресса и повсеместного распространения книги в качестве дешевого носителя информации. Чтение не является врожденным умением, которое невозможно утратить. В результате длительного обучения и практики человеческий мозг формирует такие нейронные связи, которые позволяют читать. Однако, утверждает автор «Is Google makes us stupid?», нейронные связи, возникающие при онлайн-серфинге и беглом чтении сайтов, вероятно, сильно отличаются от развитых традиционным чтением, поэтому постоянное гугление и блуждания по перекресткам виртуального пространства не могут поддержать хрупкий навык deep reading.

Любопытной иллюстрацией того, как внешнее техническое средство может влиять на наше мышление, является случай Фридриха Ницше. Из-за проблем со зрением и мучительных головных болей он был вынужден в 1882 году приобрести печатную машинку и освоить метод печати вслепую — и это неожиданно трансформировало полностью его литературный стиль! Современный исследователь средств передачи и хранения информации Фридрих Киттлер так описывает эту метаморфозу:

Стилистический характер работ Ницше «Рождение трагедии, или Эллинство и пессимизм» и, скажем, более поздних «Так говорил Заратустра» или же «По ту сторону добра и зла» заметно отличаются. Все тексты великого бунтаря в отдельно взятой философии насыщены мощными образами и великолепными метафорами, однако ранние работы многословней, представляют собой цельный, последовательный, логически выстроенный текст, а не пестрое полотно, сотканное из мыслей, призывов, наблюдений и афоризмов.

Интеллектуальное ожирение, связанное с неразборчивым и неумеренно обильным поглощением информации, у нас, современников, проявляется в виде дефицита внимания, причем даже у вполне здоровых в неврологическом отношении людей. Не только Интернет с его манящими гиперссылками и обещаниями обильных коммуникативных наслаждений атакует человека. С раннего утра до поздней ночи городской житель находится посреди пламенеющего океана громких звуков, красок, рекламных сообщений, привлекающих его внимание, пусть и на доли секунды, самыми изощренными способами. Все это не может не отразиться на хрупком умении сосредотачиваться. Разве может черно-белый текст конкурировать в способности отвлекать на себя внимание с радужно-неоновой сансарой современного городского и виртуального пространств?

Яркие баннеры, вездесущая музыка, манящие ссылки, осаждающие нас сообщения и e-mail’ы. Действительно, как тут по-настоящему сконцентрироваться? В Сети мы не столько читаем, сколько скользим по смысловой поверхности текста, с головокружительной скоростью сменяя гипотезы о смысле текста и порождая в уме образы. Серфинг в Интернете развивает ассоциативное и интуитивное мышление, такое мышление пригодится, если вам необходимо отшутиться или мгновенно сориентироваться в сложной ситуации, однако оно пасует, если вы внезапно захотите разобраться в сюжетных перипетиях «Войны и мира».

Велика ли беда, скажешь ты, читатель. Бог, мол, с ним, с Толстым, я лучше Пелевина почитаю. Трудно иметь что-то против остроумно-ироничной прозы автора «Чапаева и пустоты», однако отрицая вышеупомянутые проблемы можно лишь проявить недальновидность. Deep reading связано с deep thinking, поскольку способность воспринимать и выражать мысли тесно связана с развитием логического мышления. Настоящее чтение, как и мышление, — это не ленивая утренняя похмельная прогулка, но полноценное погружение, авантюрное низвержение в смысловые пространства, когда субъект выпытывает у читаемого текста смыслы со свирепостью естествоиспытателя, расчленяющего силой своего разума Природу.

Сама способность углубления, анализа, ухода в себя за счет сосредоточения на слабейших и тончайших внутренних раздражителях позволяет человеку на некоторое время освободиться от давления обстоятельств и вернуться из такого кратковременного и всем знакомого транса вооруженным стратегиями и мыслями для борьбы с миром. Если с упадком традиционной практики чтения и комментирования текстов в упадок придет и западная культура медитативного сосредоточения, то есть размышления, если человек из созерцательно-деятельного существа превратится в существо по преимуществу действующее, то ждать техноапокалипсиса и прочих пушных зверей на букву Пи придется недолго.

Личность, способная к deep reading, к отстранению от гнета обстоятельств, личность, чья фантазия не травмирована беспорядочным потреблением креатива и сериальчика на завтрак, обед и ужин, строит себя подобно тому, как строится готический собор. Альтернатива же такой топологии внутреннего пространства весьма печальна.

Драматург Ричард Фейнман в эссе «The pancake man, or, God sare pounding on my head» остроумно замечает:

Конечно, человек-блин — существо космополитичное и либеральное по своей сути, ему внятно все: и острый галльский смысл, и сумрачный немецкий гений. Однако с широтой его эрудиции может сравниться лишь ее поверхностность. Тот, кто читает слишком много и слишком быстро, зачастую даже не осознавая, что именно он читает, вряд ли способен сделать прочитанное им полноценным инструментом познания и преобразования мира.

Интернет — замечательный бафф «быстрому мышлению» киберпутника; сталкер цифровых пространств устремляется по поверхности текста с грацией и скоростью умелого серфингиста, и лишь внезапная катастрофическая остановка способна прервать это алчное движение, сведя лоб невнимательного чтеца со стеной реальности, уважающей вдумчивость, неторопливость и основательность.

Действительно ли быстрое интернет-чтение опасно, ведь оно несет столько удобства и дает нам потенциальный доступ ко всем интеллектуальным достижениям человечества, быть может, Николас Карр и подобные ему просто больны паранойей? Трудно удержаться от соблазна вспомнить одного знатного ловца истин и первого культур-критика Платона, бросившего впервые в человеческой истории упрек новым способам коммуникации и хранения информации своей эпохи — письменности.

В диалоге «Федр» платоновский Сократ рассказывает своему собеседнику Федру о том, как к египетскому царю Тамусу пришел бог Тевт, принеся с собой многочисленные изобретения и в том числе письменность. Тевт решил, что изобрел средство для усиления памяти, которое следует ради общего блага распространить среди египтян. Однако мудрый царь Тамус увидел, что письменность станет не средством памяти, а забвения, так как из-за неё люди перестанут тренировать свою память и будут припоминать все извне; не мудрыми они будут, а мнимомудрыми, так как будут знать многое понаслышке, из книг, а не на своем опыте.

Новые практики чтения, к которым мы уже давно прибегаем, сами того не осознавая, также могут стать не способом осознанного и творческого конструирования своей личности, источником многочисленных знаний, но маслом для адовой сковородки современности, на которой будут выпекаться pancake men интеллектуального мелководья, стремящиеся поглощать и защищать лишь это свое право поглощать, забывая о том, что плоды культуры и технологии не растут сами по себе, но были вырваны у бытия высочайшим усилием сосредоточенной мысли.