Русский
В основу экспрессионизма – одного из самых буйных порождений живописи XX века – легла идея особой значимости акта творчества, наделяющая процесс творения той же ценностью, что и само произведение искусства. Для художников-экспрессионистов не так важны были их картины, как уникальный момент самораскрытия, чудесный переход от субъективных переживаний к видимым формам рисунка.
Та же потребность движет и великими танцорами, стремящимися передать свои чувства в ритмичной смене поз и жестов, сделать невидимое видимым, а неясное – понятным без слов. Для экспрессивного танца не так важна точность пластических фигур и целостность композиции, как возможность передать в движении собственное мироощущение – выплеснуть себя вовне.
Профессиональная танцовщица Хизер Хансен (Heather Hansen) из Нового Орлеана решила соединить воедино энергию танца и статику визуальных форм в оригинальном жанре кинематической живописи.
В этом необычном искусстве единственным инструментом художника выступает его собственное тело, а сам акт творчества превращается в чудесное представление.
Идея проекта «Перелитые жесты» (Emptied Gestures) посетила Хансен на пляже. Увидев причудливые узоры, оставшиеся на песке после её танца, она решила повторить свой опыт в студии. На этот раз она использовала своё тело в качестве кисти, рисующей углём на белой бумаге. Так появилась серия работ, в которых танец заговорил на языке рисунка.
«Перелитые жесты – это мой эксперимент с кинетическим рисунком, – говорит Хансен. – В этом проекте я пытаюсь перенести свои движения непосредственно на бумагу, переливая жесты из одной формы в другую и создавая в процессе нечто новое.»
Этот удивительный синтез двух древних видов искусства – рисунка и танца – сделал акт творчества столь же интересным и завораживающим, как и само произведение. Поэтому в студии художницы бывает не меньше зрителей, чем на её выставках.
Хансен, прожившая несколько лет в Японии, переняла у местных мастеров особое внимание к деталям и внутреннему наполнению, которыми славится всё японское искусство, а в особенности – японская школа хореографии.
Неспешный танец, в котором Хансен рисует свои картины, напоминает какое-то священнодействие или экзотический ритуал, в котором каждое движение пронизано сакральным смыслом.
Художница не воспроизводит в своём танце заранее придуманную последовательность, а постоянно импровизирует, выражая в мягких и точных движениях своё текущее состояние. Поэтому для Хансен не так важна техника, как внутренний настрой и духовная составляющая.
По её собственному признанию, в каждой своей работе она стремится достичь максимального резонанса внутреннего и внешнего – синхронизировать ритм своего тела с ритмом Вселенной.
Глядя на плавные круговые движения танцовщицы, напоминающие полёт, невольно вспоминаешь древние легенды о сотворении мира, в которых могущественные боги и богини в образе мифических животных и птиц творили Мир из пустоты, кружась в космическом танце.
Незримый ритм Вселенной, подхваченный телом танцовщицы, отливается в причудливые формы и отображается на белой бумаге в виде необычных рисунков.
Наследуя симметрию человеческого тела, рисунки Хансен ассоциируются как с миром органики, так и с религиозной символикой – удивительная плавность и безмятежность естественных форм сочетается в них с одухотворённостью восточных мандал. Под внешней простотой изображения скрывается целая бездна смысла.
Диалог рисунка и танца (природы и ритуала) красной нитью проходит через всю историю искусства. А кинематическая живопись Хизер Хансен – это лишь новое воплощение древней как мир практики – одной из бесчисленных попыток Человека отыскать своё место между Небом и Землёй.
