Русский
На цветочном диалекте
Играя в бесконечные «Крокодилы», «Мафии» или пытаясь загнать карандаш в бутылку на очередной свадьбе, мы совершенно не подозреваем, какое богатство для проведения досуга оставили нам предки. Вот, к примеру, в XIX веке…
«Где нет страданий, там нет любви!» — пылко восклицает Пион. «Вчера я видел Вас во сне!» — признается Колокольчик. А Гортензия робко предлагает: «Нельзя ли для прогулок подальше выбрать закоулок». И еще сотни игривых фраз и тонких намеков, которые никак нельзя произнести вслух, но зато можно списать на шаловливую болтовню цветов в саду. Мол, что не почудится в пьянящем аромате в полуденный зной… Игра «Флирт цветов» давала возможность молодым людям пушкинской поры признаться в пылких чувствах или «прощупать обстановку».
Карточка с названием цветка и выбранной фразой отправлялась объекту страсти, а он в свою очередь присылал ответ. Главное — полная анонимность! Так, помимо вальсов, котильонов и карточных игр, молодежь развлекалась в бальных залах. Вообще, устроение всяческих игр считалось непременной обязанностью учредителя бала: «эта внимательность хозяина предохраняет нетанцующих и пожилых людей от скуки и стеснения танцующих».
Первое слово над чайником тает, второе — у папы растет над губой
В более камерной обстановке салонов с удовольствием играли в «Шарады». Загадки в стихах были так популярны, что их даже печатали в газетах, например на страницах петербургского журнала «Иллюстрация» («моль + ер = Мольер»; «пол + тина = полтина» и др.).
В романе Шарлотты Бронте «Джейн Эйр» есть эпизод, где герои угадывают слово, зашифрованное в постановке домашнего театра:
— Bridewell! (Название лондонской тюрьмы. – Прим. ав.) — воскликнул полковник Дент, и шарада была решена».
Замысловатым и весьма сложным развлечением было выстраивание «живых картин». За основу брали живописные полотна, как правило, с множеством персонажей и предметов. Подбирались костюмы, копировались позы… Позднее, в начале ХХ века, эти живые репродукции начали запечатлевать на фотопленку. Не пропадать же такому творческому добру! На снимке фотографа Андрея Карелина повторена картина Константина Маковского «Свадебный боярский пир».
Сочинение стихов (чаще шуточных) на заданные рифмы, игра в «Буриме», — вот еще одна примета культурного досуга XIХ века. Появилась эта поэтическая забава благодаря малоизвестному французскому поэту Дюло, а ее популяризацией занялся никто иной, как сам Александр Дюма. В объявленном им конкурсе приняли участие 350 поэтов-любителей со всей Франции! Вот пара для разбега поэтической мысли: перчатка — сладко, о любви — позови. Можно приступать.
«Пузеля к пузеле»
Пазлы, они же разрезные картинки, они же «пузели». Головоломка, изобретенная в 1761 году англичанином Джоном Спилсбери и существовавшая первоначально в виде учебного пособия (разрезанной на куски географической карты), была модным салонным развлечением для взрослых в дореволюционной России.
Собирали тогда исключительно художественные репродукции, причем стоили «пузели» недешево. Подтверждение находим у Набокова в «Защите Лужина»:
К слову, сам Набоков любил подвижные игры: большой теннис, бокс и, конечно, ловлю бабочек.
Колен на коленках
В Европе частенько играли в «Колен-Майар» (Colin-maillard). Тому, кому выпадало быть Коленом, завязывали глаза, остальные игроки, сидящие на стульях, быстро менялись местами. Колен входил в круг играющих и садился на колени к случайной даме. Его цель — узнать молодую особу, не прикасаясь к ней. Как видно на гравюре барона Бозио XIX века, многие «воды» жульничали, поэтому надпись гласит: «Месье, трогать нельзя!»
Но кто же такой этот Колен-Майар? Все дело в средневековой легенде. Отважный рыцарь Colin с группой соратников пытались овладеть укреплённым замком. Им удалось проникнуть в брешь крепостной стены между двумя бастионами, но кусок стены отвалился, засыпав атакующих и подняв целое облако пыли. В этой неразберихе Колен нащупал молот, которым пользуются сапёры (maillard), и стал нещадно колотить им по стене. За это время его люди смогли произвести перегруппировку, и крепость была взята. От «Колен…», кстати, пошла и русифицированная версия игры «Жмурки».
Играем в бирюльки
Это сейчас выражение означает пренебрежительное «заниматься ерундой». А когда-то забава была распространена от великосветских гостиных до крестьянских изб. Да и попробуйте-ка из кучи хаотично разбросанных мелких предметов (изначально это были соломинки, напоминавшие ивовые дудочки — бирюльки, позже деревянные игрушки) вытащить маленьким крючком из балалаечной струны один, но при этом не затронуть и не шевелить остальные! Итак, пока участники не разберут кучу полностью. А значит, тренировка внимания и отлично развитая мелкая моторика вам гарантированы. И уж точно время не будет потрачено впустую!
Озорства гениев
В придумывании игр и забав завсегдатаи литературных кружков, музыканты и художники оказывались не менее изобретательны, чем в собственном творчестве. Порой непонятно, что из чего проистекало: шутки, игры и мистификации из стихов и прозы или совсем наоборот! Так, в 50–60-е годы XIX века про забавы известной литературно-дружеской компании поэтов Алексея Толстого и братьев Жемчужниковых ходили настоящие легенды.
По рассказам очевидцев, они, «катаясь за городом, брали с собой в сани большой шест и, вплотную подъезжая к тротуару, держали его горизонтально так, что вся шедшая по тротуару публика должна была при их проезде прыгать». Также приятели приезжали в немецкий театр с огромными словарями и отыскивали в них, громко шелестя страницами, каждое слово, произносимое со сцены.
Любили в этом кружке с напыщенным видом произносить банальности, доводя до абсурда афоризмы. Ведь всегда найдется афоризм-антоним, утверждающий обратное… Не исключено, что именно из этих игр со словом и родилась знаменитая литературная мистификация «в четыре руки» (Толстого и трех братьев Жемчужниковых) — Козьма Прутков.
Хармс из адской серы
В 30-е годы ХХ века бурная творческая жизнь кипела в петербургском кружке «обэриутов». Поэты Хармс и Введенский, Шварц, Олейников, Зощенко, Маршак, Житков, художники Глебова и Кондратьев, пианистка Марина Юдина…
Свои воспоминания об этих сборищах художница, ученица Филонова, автор первых в России иллюстраций «Винни-Пуха», Алиса Порет иллюстрирует ярко и живописно:
Любимой игрой Даниила Хармса, по рассказам Порет, была необычная и в чем-то жестокая игра — «вести куда угодно человека с завязанными глазами». Причем выбор места мог быть самым неожиданным. Так, автора воспоминаний привели в цирк на боксерский поединок. А самому Хармсу в отместку пришлось побывать «между двумя громыхающими трамваями», где «малейшее движение — смерть или увечье». Своего друга, поэта Александра Введенского, Хармс повел в филармонию на «Реквием» Моцарта, прекрасно зная о его нелюбви к музыке (Введенский «никогда в жизни не был на концерте и заявлял, что из музыкальных явлений он любит только свист, да и то свой»). Сущее мучение! Но обижаться было не принято. Тем более что можно было по очереди отыграться!
Ну и как же без клоунады! Заключая необычайные пари, друзья должны были без стеснения пройти по улице в дурацких нарядах. Тоже из воспоминаний Алисы Порет: «Например, Хармс должен был дойти от нашего дома до Литейного проспекта, приодевшись в канотье без дна, так что волосы торчали поверх полей; в светлом пиджаке без рубашки, на теле был виден большой крест; военные галифе моего брата, и на голых ногах ночные туфли. В руке сачок для ловли бабочек».
