Русский
Все знают, что оставлять на месте преступления «пальчики» опасно. Всего лишь сто с лишним лет назад об этом не знал никто, хотя еще в VI-VII веках в Китае отпечатки использовались для подписания важных документов. На Востоке оттиск пальца всегда значил гораздо больше, чем подпись. Возможно, эта традиция пришла из хиромантии, невероятно популярной не только в странах Востока, но и в средневековой Европе.
В начале XIX века благодаря Промышленной революции уровень жизни стал выше, но вместе с тем вырос и уровень организованной преступности. К середине столетия это вылилось в настоящую острую социальную проблему. Полиция европейских стран не имела возможности зафиксировать внешность преступника, злоумышленники часто отбывали короткий срок в тюрьме и быстро возвращались к своим прежним занятиям. Альфонс Бертильон работал писарем в парижской префектуре и заполнял карточки описаний личности преступников. Он быстро ощутил бесполезность своего дела, понял, что в его работе не хватает системы и начал разрабатывать антропологический метод описания личности, позже названый бертильонажем. Он замерял рост, объём головы, длину рук, ног, пальцев, стоп преступников и составил уникальную картотеку. Система заработала: в 1883 году она выявила около пятидесяти преступников, в 1884-м — уже триста. Бертильонаж приняли на ура, шефы полиции европейских стран один за другим отправлялись в Париж, хотя на Востоке еще двадцать лет назад были совершены первые открытия в области дактилоскопии, но они были никому не известны.
В 1857 году английский баронет Уильям Джеймс Гершель переехал в Индию и стал работать в британской администрации округа Хугли. На протяжении пятнадцати лет он выдавал жалование индийским солдатам. Вместо подписи или рядом с ней они по восточной традиции ставили отпечаток пальца. Для европейца лица индусов похожи, имена часто повторялись, поэтому нередко они жульничали: приходили во второй раз и утверждали, что денег не получали. Гершель обратил внимание на то, что отпечатки пальцев уникальны, и быстро положил конец жульничеству.
Позднее он пришел к еще одному важному выводу: отпечатки пальцев не меняются ни через год, ни через пять десять лет. Он собрал огромную коллекцию отпечатков и пришел к выводу, что оттиск пальца — уникальный знак человека, неизменный на протяжении всей жизни.
В 1877 году Гершель написал письмо генеральному инспектору тюрем Бенгалии. Он рассказал о своих умозаключениях и предложил использовать отпечатки пальцев при регистрации арестантов. Уже тогда Гершель заболел тропической лихорадкой, и генеральный инспектор, зная это, вежливо ответил, что у него, вероятно, болезненные фантазии.
Спустя два года Уильям Гершель вернулся в Англию. Свои исследования он опубликовал в труде «The origin of finger prints», но они не стали открытием — Европа увлеклась методом Бертильона.
Параллельно с Гершелем отпечатки пальцев изучал Генри Фулдс, английский врач-миссионер, живущий в Японии. В те времена там был обычай оставлять свои отпечатки рук на дверях. Фулдс заинтересовался ими, всего за год собрал множество отпечатков и стал изучать папиллярные линии. Вначале его интересовал лишь этнографический аспект, на дальнейшие размышления его натолкнул случай.
В соседнем доме произошла кража. Вор, убегая, натолкнулся на жаровню с углями, упал и испачкался сажей. Он перепрыгнул через побеленный забор и скрылся, оставив четкий отпечаток своей ладони. Вскоре японская полиция поймала вора, и Фулдс попросил снять у него отпечатки пальцев. Он сверил отпечатки задержанного и след на заборе и доказал, что подсудимый не виновен: отпечатки были разными. Его отпустили, а настоящего вора поймали через пару дней.
Генри Фулдс был окрылен своим открытием, он был уверен, что открыл метод разоблачения преступников, который усовершенствует работу полиции во всем мире! Свои наблюдения он описал в письме и отправил его в журнал «Nature».
Его опубликовали в октябре 1880 года. Журнал попал в руки Уильяма Джеймса Гершеля. Он написал письмо в «Nature», в котором отстаивал свое право первооткрывателя, ссылаясь на свою работу. Фулдс воспринял его ответ как вызов, описал свои идеи в письмах и разослал их влиятельным лицам. Также он написал в Скотланд-Ярд и префекту парижской полиции. Но ответа он не дождался и поддержки не получил.
Об открытиях Гершеля и Фулдса забыли. Это была чистой воды теория, в их трудах не было не только практикического аспекта, но и научного обоснования уникальности каждого отпечатка пальца. Английское королевское общество Royal Institution заинтересовалось методом Бертильона и обратилось к Фрэнсису Гальтону, знаменитому ученому и общественному деятелю, с просьбой изучить этот вопрос и выступить с докладом. Гальтон так сильно увлекся этим вопросом, что не только отправился в Париж, чтобы лично поговорить с Бертильоном, но и прочитал статью Фулдса и познакомился с Гершелем, который отдал ему свою коллекцию отпечатков. На докладе он не только рассказал о преимуществах бертильонажа, но и упомянул о способе определения личности по отпечаткам. Но научное общество «пальчиками» не заинтересовалось.
Гальтон с энтузиазмом принялся за работу и провел масштабное исследование, в ходе которого математически обосновал, что каждый отпечаток пальца уникален. В 1892 году он издал книгу «Отпечатки пальцев». Это была сенсация, все европейские газеты вышли с фотографией Фрэнсиса Гальтона на первой полосе. Кто знает, ожидал ли бы эту книгу успех, если бы автор не обладал столь большим научным авторитетом?
В это время бертильонаж покорил Европу и перешагнул через океан. В 1891 году генеральный инспектор полиции Бенглии Эдвард Генри ввел в своем управлении бертильонаж. Отпечаток пальца ставился на карточку преступника, но не играл решающей роли. В 1893 году к нему в руки попала книга «Отпечатки пальцев». Эдвард Генри разработал дактилоскопическую формулу, по которой дактилокарты раскладываются по отделам картотеки. Через семь лет доклад Генри перед комиссией по проблемам идентификации вызвал сенсацию. Гальтон признал его метод практическим решением вопроса. Класификация получила имя Гальтона-Генри, она используется и по сей день. В этом же году Скотланд-Ярд официально заменил бертильонаж дактилоскопией.
В то же время, как Генри разрабатывал свою классификацию в Калькутте, Хуан Вучетич, глава бюро идентификации полиции Буэнос-Айреса, создает свою классификацию, также опираясь на книгу Гальтона и метод Бертильона. Его система с успехом использовалась в странах Южной Америки. Позже было предпринято множество попыток объединить эти классификации, но ученые так и не пришли к одному мнению.
Когда в 1911 году из Лувра исчезла знаменитая «Джоконда», Бертильон лично занялся поисками преступника, но его система дала сбой. В Париже разразился грандиозный скандал, репутация Бертильона серьезно пострадала. Два года спустя вор объявился сам — художник-декоратор, который работал маляром в Лувре. Его отпечатки были у французской полиции, и они легко нашли бы преступника, если б использовали классификацию отпечатков Гальтона-Генри, которой уже начинали пользоваться в других странах Европы. После этого случая дактилоскопия постепенно заменила собой бертильонаж во всем мире.
Открытиями в этой сфере криминалисты пользуются до сих пор. С наступлением информационной эры возможности дактилоскопии выросли, защита информации вышла на новый уровень. Сканерами для считывания отпечатков оборудованы сейфы, клавиатуры, ноутбуки, флешки, замки, терминалы для оплаты покупок… А все потому, что Альфред Бертильон верил в себя, Уильям Гершель был упрямым мечтателем, Генри Фулдс — дотошным исследователем, а Фрэнсис Гальтон — блестящим ученым.
