люди

История мира в 10 ½ главах by Julian Barnes

Ракурс описываемых проблем в «Истории» Барнса слишком широк. Перевоплощаясь в каждой из глав в нового персонажа-рассказчика, Барнс со всех сторон представляет нам самые существенные на его взгляд заблуждения и пороки человечества. История Барнса уместилась в 10-ти с половиной главах. А что есть история?

Julian_Barnes

Ответ можно найти в другой его книге — «The sense of an ending”, где эта тема обсуждалась в формате ученических бесед. Преподаватель задает вопрос ученикам: что есть история?

Ответы:

— «История — это ложь победителей»

— «А также самообман побежденных»

— «История — это сэндвич с луком, сэр»

Julian_Barnes

Почему сэндвич? Потому что «один и тот же навязший в зубах сюжет, одни и те же крайности ― тирания и бунт, война и мир, обогащение и обнищание». Далее, ученики пытаются выделить основные причины Второй Мировой войны. Барнсский взгляд на историю четко прослеживается в словах Адриана Финна:

«Разумеется, мое желание возложить на кого-либо ответственность продиктовано скорее моим собственным складом ума, нежели беспристрастным анализом тех событий. В этом и состоит ключевой вопрос истории… Проблема субъективной versus объективной интерпретации, необходимость знакомства с историей самого историка, без которой невозможно оценить предлагаемую нам версию.

Подтверждение этой мысли — в более ранней книге Джулиана Барнса «A history of the world in 10 ½ chapters”.

Julian_Barnes

Неопределенный артикль в названии указывает на то, что это всего лишь одна из уже существующих историй человечества, и Барнс здесь выступает как историк среди других историков. Его книга суммирует и выплескивает наружу самые безумные концепции и мифы, созданные людьми за многовековую историю человеческого разума и объясняет вечное: искусство, любовь, веру. Книга состоит из 10 глав и одной «полуглавы», посвящённой авторской концепции любви. Разговор о Любви требует вдвое меньше слов, чем всё остальное.

Итак, 10 глав книги ― это целая галерея историй: вымышленных, подлинных, наполовину подлинных, наполовину вымышленных, но представленных особым образом и освещенных бриллиантовой авторской иронией, а значит, и созданных заново Барнсом.

Julian_Barnes

Все начинается со Всемирного потопа. Автор помещает себя в образ личинки-древоточца. Почему? Это маленькие насекомые, питающееся древесиной, пробрались в Ковчег, обхитрили человека и остались незамеченными, все остальные животные были выбраны Ноем, проходили строжайший отбор! И это, казалось бы, никчемное существо, которое легко раздавить ногой, воспротивилось воле Человека и теперь транслирует нам — читателям все то, что происходило на Ковчеге: каков был тот избранный Богом счастливчик Ной, какова была его семья и как они обходились с животными на борту. Ной был далеко не самым приятным человеком. И пусть это кажется немного странным, ведь мы все происходим от него, Ной действительно был неприятным типом. На Ковчеге сформировалась атмосфера плавучего кафе: животные были разделены на «чистых» и «грязных», многие прекрасные виды, такие как единороги и василиски, были просто съедены, уничтожены. Проблема несправедливой эксплуатации животных, впервые выросшая из первой главы, еще не раз проявится в ткани романа. Ной, который, кажется, должен был быть изображен иначе (просто потому, что до Барнсской «Истории» он изображался иначе), предстает перед читателем как «чудовище ― самодовольный патриарх, который полдня раболепствовал перед своим Богом, а остальные полдня отыгрывался» на животных. В поведении Ноя находим образ всего человечества, которое спустя века не изменилось. Оно не изменилось не только в своем отошении к животным, но и в своей забывчивости. Барнс описывает потерю одного из сыновей Ноя — Варади, фактически изобретает четвертого сына. Почему мы не слышали о четвертом сыне? Потому что мы привыкли забывать плохое ― вот, что важно. И в данном случае слова личинки-безбилетника как нельзя лучше выносят этому приговор:

Представители вашего вида не очень-то любят правду. Вы о многом забываете или прикидываетесь, что забыли. Потеря Варади и его ковчега ― разве кто-нибудь говорит о ней? Я думаю, в этой привычке сознательно закрывать на многое глаза есть и положительная сторона: когда игнорируешь плохое, легче живется. Но, игнорируя плохое, вы в конце концов начинаете верить, будто плохого не бывает вовсе. Такая наивность обаятельна, но, увы, она еще и опасна.

Julian_Barnes

Животные — это своеобразный лейтмотив книги, помогающий наиболее ярко представить обобщённый образ человека, доминирующего и решающего всё и вся, гордого за свой разум, который в некоторых ситуациях заходит слишком далеко. Весь художественный мир Барнса в целом оказывается, по мере знакомства с ним, все более и более тесным, полным внутренних связей и закономерностей, иными словами, реальным.

В главе «Гости» корабль снова появляется перед нами (Кораблей и моря, надо сказать, много). Пассажиров атакуют террористы. Последние относятся к ним, как Ной и его семья — к животным. Главный герой вынужден пойти на сделку с террористами, чтобы спасти себя и свою подругу. Одна из центральных проблем главы — альтруизм, который часто оказывается непонятым.

Далее, в главе «Религиозные войны» мы встречаем тех самых личинок из первой главы. На сей раз они не явились на суд по делу церкви Святого Михаила, деревянной церкви, которую они нещадно погрызли. Примечателен аргумент их адвоката:

Господь вдохнул жизнь в личинку древоточца и дал ей деревья для пропитания. Как самонадеянно и как рискованно с нашей стороны не принимать во внимание волю Господа!

Julian_Barnes

Барнс снова возвращает нас к проблеме доминирования человека над животным миром: правомерно ли оно?

В главе «Уцелевшая» становится очевидно, как бы ответил Барнс. Он и ответил устами своей героини Кэтлин. Почему мы все время наказываем животных? Мы делаем вид, что мы любим их, умиляемся, когда они ведут себя так же, как мы, но мы продолжаем наказывать их. Убивая, мучая и сбрасывая груз ответственности на них. Киты, которых мы превращаем в мыло, кошки, которых мы кастрируем, рыбки в водоемах, которых мы кормим ради забавы, бабочки, привыкшие жить среди металлолома и использовать его как камуфляж — так Барнс смотрит на проблему, не желая снова забывать. Забывать о плохом.

У кого учиться? Кэтлин решает, что у племен джунглей. Они знают, как жить в гармонии с природой. Да, они бы поклонялись животным, может, они бы их даже ели, однако, не стали бы «исправлять» их. Они бы не стали кастрировать своих кошек.

Интересно, как Барнс относится к Любви. Любовь, говорит он в своей «Интерлюдии», не есть активная сила. «Моя любовь делает её счастливой — её любовь делает меня счастливым» — изначально ложная схема. Кто сказал, что любовь делает кого-то счастливым?

Julian_Barnes

Она только развивает в нас способность быть счастливыми. Двое людей, любовь которых взаимна, могут быть несчастными. Что-то мешает им быть счастливыми, но дело не в любви. Схема должна быть взята не из области магии, а из области физики элементарных частиц. Все просто. Если любовь не сделала тебя счастливым или лучше «не подогрела в тебе желание к счастью», ответ прост: между атомами не происходит нужной реакции по каким-то внешним причинам.

Глава под названием «Гора» посвящена Вере. Отец и дочь смотрят на мир совершенно по-разному. Аманда верит тому, что изложено на страницах Священного Писания, её отец верит страницам газет. Для нее мир существует в том порядке, который установил Господь, её отец видит в мире лишь хаос. Она верит, что Ноев Ковчег существовал. Он считает, что история Ноя — всего лишь миф о потопе. Бессмысленно рассуждать, кто из них прав. Оба взгляда на мир не лишены собственных мифов и заблуждений.

Мифотворчество и участие мифа в нашей жизни — эта тема раскрывается в главе «Три простые истории». В ней Барнс сопоставляет две истории: библейскую историю об Ионе, который был проглочен китом, но выжил, и историю, которая якобы произошла в 1892 году с Джеймсом Бартли, проглоченным китом и выжившим в точности, как Иона. Обращаясь к читателю, Барнс говорит:

Нет, в чреве кита человеку уцелеть невозможно. Мы то умеем отличать мифы от реальности. Мы люди бывалые» НО: «многие верят в миф о Бартли точно так же, как миллионы верили мифу об Ионе.

Julian_Barnes

Эта история была пересказана заново, подредактирована, осовременена. Вместо «Ионы» теперь читаете «Бартли». И однажды произойдёт случай, в который поверите даже вы: моряк исчезнет в пасти кита и будет освобожден из его чрева; пусть не через полдня, быть может, через полчаса. И тогда люди поверят в миф о Бартли, порожденный мифом об Ионе. Миф вовсе не отсылает нас к какому-то подлинному событию…, нет, он отсылает нас вперед, к тому, что еще случится, к тому, что должно случиться. Миф станет реальностью.

Julian_Barnes

Т.Жерико «Плот «Медузы» (глава 5 “Кораблекрушение»)

Анализируя картину в главе «Кораблекрушение», Барнс говорит:

Мы начинаем с шедевра и пробираемся назад сквозь отброшенные идеи и полуудачи; но у него эти отброшенные идеи рождались как озарения, и то, что нам дано сразу, он увидел лишь в самом конце. Для нас вывод неизбежен, для него — нет.

Поэтому историю и нельзя изучать по датам: «Даты-забияки, Даты-всезнайки».

В последней главе под названием «Сон» Барнс иллюстрирует Новый Рай, в котором люди едят завтрак на завтрак, завтрак на обед и завтра на ужин. Но главное, над чем не властна даже авторская ирония, в том, что люди занимаются мифотворчеством, придумывают истории и несуществующие параллели просто потому, что в глубине души хотят, чтобы за ними кто-то наблюдал и судил их поступки, хотят некоего подведения итогов, какого-то смысла.