Русский
Разделение всего массива интеллектуальных исканий человечества на два противоположных лагеря — не пустая формальность. От этой принадлежности зависит не просто точка зрения на окружающий мир, но такая точка зрения, которая делает видимое невидимым, а невидимое — видимым. Как иначе понимать евангельские слова: «Кто спасет свою душу, тот её погубит, а кто погубит свою душу, тот её спасет». Явно здесь нет черного и белого, но черное бывает белым, а белое черным.
Конечно, в реальной жизни все обстоит не так категорично, как в рафинированной философской мысли. И каждый из нас знает, что как внутреннее проявляется во внешнем, так и духовное отражается на материальном. Погибающая духовной смертью душа будет, как правило, творить дела разрушения, которые угрожают гибелью другим душам. Поэтому для различения добра и зла обыкновенно применяется внешний критерий, которым распознаются смертоносные признаки в разрушительных действиях злых сил, всегда в изобилии присутствующих в мировой истории.
Но стоит ли так полагаться на расхожие представления о таких серьезных вопросах, как тайны жизни и смерти? В конце XIX века в преддверии мировых катастроф, когда многое тайное стало явным, появляются художественные и философские произведения, которые как будто настораживают нас против такого легкомыслия. Насколько последние вопросы жизни и смерти глубоки и таинственны, говорит нам русский философ Владимир Соловьев в «Краткой повести об антихристе». Все знают, что окончательная гибель мира придет во времена Апокалипсиса. Но как обыкновенно люди представляют себе антихриста, с пришествием которого связано наступление последних времен? Им кажется, что это будет великий вредитель и разрушитель. Но если мы обратимся к художественному образу «Краткой повести об антихристе», то нас постигнет большое удивление.
Антихрист «Краткой повести» — это человек величайших дарований. Помимо исключительной гениальности, красоты и благородства ему были свойственны высочайшие проявления воздержания, бескорыстия и деятельной благотворительности. В своих действиях он был движим только одним стремлением — облагодетельствовать человечество. И он знал как. Благодаря своему блистательному интеллекту, он сумел разрешить все споры и распри, которые раздирали человеческие сообщества на протяжении долгих времен. Он смог так организовать жизнедеятельность своих современников, что все наконец-то смогли себя одеть, обуть и накормить. И не было больше нуждающихся и страдающих. Он помирил между собой христианские конфессии. Под его водительством даже такие непримиримые идейные противники, какими могут быть только религиозные сообщества, наконец-то осознали, что нет причин для разногласий. Все были довольны и счастливы.
И вот на фоне всеобщего благополучия раздается маленькая просьба старца Иоанна, весьма популярного среди русского народа. Он попросил покровителя и благодетеля человечества об одном, казалось бы, пустяковом деле — исповедовать Христа своим Богом. Как говорит автор повести, его герой хотя и был религиозным писателем, но никогда не упоминал имени Христа. И вот после специальной просьбы старца Иоанна все-таки сказать в виде исключения отдельное слово и по этому вопросу, внутри «благодетеля» поднялась адская буря. Он совершенно потерял внутреннее равновесие, и все его мысли сосредоточились на том, чтобы не лишиться и наружного самообладания и не выдать себя прежде времени. Он делал нечеловеческие усилия, чтобы не броситься с диким воплем на говорившего и не начать грызть его зубами. Он молчал. Только помертвевшее и потемневшее лицо его все перекосилось, и из глаз вылетели стрелы. Именно по этому второстепенному и несущественному признаку в ряду расхожих представлений о добре и зле люди узнали антихриста — главного зачинателя мировой катастрофы.
Как таинственна эта последняя истина! А может быть, это только фантазия автора «Краткой повести» или проявление его личных религиозных предпочтений.
Обращение к более обширной области творческих исканий современников конца XIX века заставляет серьезно задуматься над таинственностью последней истины о жизни и смерти. Следующий сюжет подтверждает подозрение о том, что в отношении этой последней истины все обстоит так, что черное здесь становится белым, а белое черным. Посмотрим, как это происходит.
В 1872 году Достоевский написал роман «Бесы». Сюжетом к нему послужил реальный эпизод из российской истории этого напряженного времени — так называемое Нечаевское дело. Достоевского даже обвиняли в том, что он якобы переписывает судебную хронику, путая и перевирая факты, и воображает, будто создает художественное произведение. Однако это не совсем так.
Несмотря на то, что в своей реалистической основе роман «Бесы» имел назидательное значение и впоследствии был признан пророческим, его сюжет имел еще и метафизическую сторону, которая в манере Достоевского считается главной. И действительно, о чем говорит уже одно его название? Супруга Достоевского, Анна Григорьевна Достоевская, вспоминала, что название романа «Бесы» послужило для приходивших покупать книгу поводом называть её выдававшей книги девушке различными именами: то называли её вражьей силой; иной говорил: «Я за ”чертями» пришел“», другой: «Отпустите мне десяточек ”дьяволов“. Старуха-няня, слыша часто название романа, даже жаловалась Анне Григорьевне и уверяла, что с тех пор, как у них на квартире завелась «нечистая сила» («Бесы»), её питомец (сын Достоевских) стал беспокойнее днем и хуже спит по ночам. Конечно же, ситуация двусмысленная и комичная: Достоевский писал не о «чертях», а одержимых людях.
Мало того, в самом названии романа и двух приведенных к нему эпиграфах автор как будто задается вопросом о самой природе человека, о том, может ли быть человек просто сам собой и самим по себе в некотором «чистом» виде, таком, например, как видит его наука в образе homo sapiens. В отличие от строго научного взгляда на природу человека, нейтрализующего его духовную составляющую, подход Достоевского, по-видимому, наоборот, нейтрализует материальную природу человека в том смысле, что отказывает ей в праве быть носительницей определяющих характеристик человечности.
Что это значит? Это значит, что человек существует всегда между двумя духовными полюсами, которые борются за него. Именно об этом всем известное высказывание Достоевского: «Здесь дьявол с Богом борются, а поле битвы — сердце человека». Человек никогда не существует сам по себе, но всегда лишь в контексте этой борьбы. И если победу одерживают злые силы, то он оказывается одержимым бесами и действует уже не сам от себя, а под их водительством. Хотя и остается с виду человеком. Роман о злых людях и их деяниях назван «Бесы» именно в этом смысле. Первый эпиграф к нему указывает на суть такой метаморфозы. Им послужило стихотворение Пушкина «Бесы»:
Хоть убей, следа не видно;
Сбились мы. Что делать нам!
В поле бес нас водит, видно,
Да кружит по сторонам.
Сколько их? куда их гонят?
Что так жалобно поют?
Домового ли хоронят,
Ведьму ль замуж выдают?
Но человеку недостаточно просто освободится от бесов и их водительства (или избежать его) для того, чтобы быть человеком. Вторым эпиграфом к роману автор приводит евангельское повествование об исцелении бесновавшегося.
(Евангелие от Луки. Глава VIII, 32-37).
Достоевский выражает этим свое глубокое убеждение в том, что именно внутренний центр духовной веры в человеке является главным связующим его состав основанием. Если оно повредится, то весь человек распадается. Если оно сохраняется, то никакие внешние разрушительные воздействия на человека не властны над его окончательной смертью. Сонмы христианских мучеников, добровольно принявших смерть, со своей стороны свидетельствуют именно об этом.
Но это, казалось бы, странное дело и даже как будто противоестественное. Для психики любого нормального человека нет ничего более ужасающего кровавой расправы с людскими массами. А может быть, это только впечатление рядового обывателя, неискушенного в подобного рода делах и несведущего в такого рода вопросах? Удивительно, но есть все основания утверждать, что все обстоит именно таким образом.
