Нарцисс: миф или реальность

Прототипом для представления об этой психической патологии стал греческий миф о Нарциссе, сыне речного бога и нимфы. Во время охоты он увидел в реке своё отражение, влюбился в самого себя, не смог с ним расстаться и умер от страдания. А на месте его гибели вырос цветок нарцисс. С тех пор имя Нарцисс символизирует гордость и самовлюблённость.

Однако стоит обратить внимание на некоторое несоответствие между образом мифологического героя и чертами психического заболевания. Уже в самой психиатрии допускается, что свойствами нарцисса в какой-то степени наделен любой человек. И только доминирование этих свойств в составе личности дает основание говорить о психическом расстройстве. Поэтому остается только удивляться, насколько сами теоретики психиатрии ослеплены обывательским уровнем самосознания, что не замечают кардинального различия между стратегией поведения склонных к нарциссизму людей и героем древнегреческого мифа. У них нет ничего общего!

Как нарциссы, так и все нормальные люди склонны идентифицировать свою личность на основании мнения окружающих людей. При этом здоровых людей отличает от больных нарциссизмом способность более или менее спокойно воспринимать критические суждения в свой адрес. Тогда как больных нарциссизмом отличает от здоровых людей неискоренимое желание слышать только похвалу. И как может показаться, это и есть та жертва или пища для мнимого бога, без которой он умрет, как умер герой греческого мифа.

Но это только поверхностные спекуляции! Греческий герой умер совсем от другого. Он умер героической смертью и был в подлинном смысле герой, а никак не прототип для психически нездоровых людей, как это впоследствии по какому-то недоразумению утвердилось в психиатрии.

И такими недоразумениями полон весь мир! Чтобы это понимать, нужно учитывать важное замечание выдающегося философа Жан-Поля Сартра, который сказал, что ад — это другие. И в этом мире нет другого ада, кроме этого. Как и во времена вавилонского столпотворения, люди объединяются не ради благих намерений. Основной инстинкт той бесформенной массы, которую они собой представляют, — это подавлять все самобытное и самодостаточное, все то, что не вписывается в эту массовость. И поэтому она становится отрицанием для всего самобытного, тем адом, в котором индивидуальное не может жить. Остается или умереть, или раствориться в этой массе и потерять себя! Предсмертная агония человека, который все-таки предпочитает героическую смерть безвольному подчинению власти большинства, изображается в греческом мифе.

И это стоит того! Потому что на самом деле человек может быть намного лучше, чем это могут себе представить окружающие его люди. Поэтому, чтобы увидеть и развить в себе свои задатки и способности, человеку очень важно остаться одному. Неслучайно слово «святой» означает «отделенный».

Но такой опыт опасен для жизни. Поскольку чтобы прокормиться одного наличия способностей и талантов недостаточно. Нужно ещё выдержать состязание и победить в конкурентной борьбе путем выгодного позиционирования своей персоны на рынке труда. В таких условиях на самооценку индивида влияет осознания того факта, что успех в конечном счете зависит от того, насколько удачно он себя продает. При этом решающее значение имеет меновая стоимость, а «потребительная стоимость» — это необходимая, но недостаточная предпосылка. Поэтому высшей целью такой рыночной личности является полнейшее приспособление к требованиям рынка. Человек такого типа больше не имеет своего эго, стержня, который должен его неизменно поддерживать. Ибо он меняет своё «Я», постоянно исходя из принципа «Я таков, каким ты хочешь меня купить». Человек такого типа всё время суетится, у него только одна цель — всем нравиться. «Личностный кризис» современного общества состоит в том, что его члены превратились в безликие инструменты, их главная ценность состоит в причастности огромному концерну, и индивидуальный примитивизм скрывается за корпоративной принадлежностью огромному клану.

Настойчивое стремление соответствовать запросам и ожиданиям окружающих помимо востребованности на рынке труда приводит к утрате человеком собственного «Я». Видеть самого себя — это, может быть, самая главная задача каждого современного человека, от успешной реализации которой зависит и судьба всего общества в целом. Ведь все самые решающие прорывы в общественной жизни, науке и культуре начинаются именно с индивидуальной инициативы и не могут быть индуцированы совокупным обезличенным действием. Иметь свое лицо, а не просто личину для исполнения социальных ролей — это, пожалуй, самая большая проблема современного человека.

И может показаться, что здесь, как и в известной сказке про кувшинчик и дудочку, нет среднего пути для реализации и того и другого. Да и греческий миф о Нарциссе как будто отводит плачевную перспективу герою, осмелившемуся посмотреть на свое собственное лицо и в результате забывшему про все остальное.

Но скорее всего, у этой сказки должно быть продолжение. Ведь известно, что древним грекам было свойственно одностороннее созерцательное восприятие мира. Отсюда чрезмерная восприимчивость к эстетическим образам (вплоть до «самопожертвования»). Однако последующая европейская история обогатила и дополнила созерцательное восприятие мира деятельным подходом, который впоследствии и стал преобладать в современном мире с его практическими, а не эстетическими ценностями.

Как видно, человек настолько склонен увлекаться всем новым и неизведанным, что вскоре после появления деятельного подхода к миру он стал забывать о своих изначальных созерцательных наклонностях. Субъект действия, полностью погруженный в действие, становится безликой тенью, растворенной в собственной производительной активности. Ему крайне не хватает самовлюбленности Нарцисса для того, чтобы делать свое дело не автоматически, а творчески и с любовью к собственному занятию.

Какие преимущества имеет человек «деятельный» перед человеком «созерцательным»? Достижения научно-технического прогресса настолько облегчили повседневную жизнь современных людей, что древним грекам она показалась бы просто сказкой. Увеличение комфорта и усовершенствование условий жизни сегодня не знает предела. Кажется, что деятельность изобретателей, подарившая нам все эти чудеса техники, сдвинула мир с «мертвой точки» и теперь ему ничего не остается, как только восхищаться и удивляться все новым и новым радостям жизни.

Но, увы, это только на первый взгляд. Ведь если посмотреть сквозь все эти ультракомфортные условия современной человеческой жизни на саму эту жизнь, то нетрудно убедиться, что в ней все осталось по-старому с тех далеких времен, когда был сложен миф о Нарциссе. Главные смыслы жизни человека так и остались таинственной и неразрешимой проблемой.

Те главные смысложизненные вопросы, которые ставило перед человеком искусство, поэзия и философия тысячелетия назад, так и остались актуальными до сегодняшнего дня. Но помимо классики есть еще и модерн, назначение которого избавить человека еще и от этого смысложизненного бремени (может быть, самого тяжкого).

Но прежде стоит задуматься над тем, что мы в результате этого потеряем. Судьба Нарцисса, героя классической эпохи, имела трагический исход. Но он был платой за нечто большее, чем жизнь, с которой Нарцисс добровольно расстался. Он получил от неё, как хочется думать, полное удовлетворение.

Не стоит забывать, что особенность досуга древних в том, что главным фактором этого досуга было рабовладение. В древней Греции было высшим счастьем родиться свободным человеком. Только такой аристократ мог позволить себе бескорыстное созерцание мира, самолюбование и т. д., в то время как другие несвободные люди обеспечивали своим трудом такой досуг.

Высокие достижения античной мысли не могли получить практической реализации, поскольку этот вид ремесленной деятельности считался низшим по сравнению с высотами интеллектуальных умозрений. Именно поэтому греческий Нарцисс не смог воплотить свою мечту в реальность. В противоположность этому современный человек находится в выгодных условиях. Несмотря на то, что современная культура содержит высокую концентрацию деятельного начала, никто не отменял права созерцательной активности. И она может быть здесь реализована более успешно, чем мог позволить себе греческий Нарцисс.