Русский
[soundcloud url=»https://api.soundcloud.com/tracks/39163640″ params=»color=ff5500&auto_play=false&hide_related=false&show_comments=true&show_user=true&show_reposts=false» width=»100%» height=»166″ iframe=»true» /]
Действие истории происходит в безымянном итальянском городишке. Главный герой – Монтрезор – представитель обедневшего дворянского рода, раскрывает свою душу и повествует о том, как замуровал своего приятеля в одной из винных подземных кладовых.
Если верить специалистам творчества По, американский писатель воплотил в своей новелле реальный инцидент. Итак, жили-были два товарища: лейтенант Роберт Месси и лейтенант Густавис Дрейн. Дружба была не разлей вода – огонь и медные трубы проходили вместе. Но вдруг пробежала между ними черная кошка, отношения дали трещину, Дрейн вызвал Месси на дуэль и убил своего соперника. В чем была предпосылка смертельного поединка, случай умалчивает. Но вскоре приятели Роберта, узнав о его скоропостижной кончине, решили отомстить. Напоив Густависа, они заманили лейтенанта в крепость Castle Island, что в Южном Бостоне, и оставили его в одной из комнат безвозвратно, старательно заложив кирпичами вход.
Происшествие это было по тем меркам варварским, чудовищным и жестоким. Хотя не единственным в своем роде. О замуровывании людей известно еще со стародавних времен. Например, в Древнем Египте практиковали «наказание стеной». Жертву заводили в небольшое помещение строящегося здания (чаще всего храма), а затем заваливали портал мощными булыжниками. Через несколько дней угнетенный умирал от удушья. Келья при этом так и оставалась нетронутой, а египтяне говорили, что теперь человек пребывает наедине с самим собой.
На улицах Древнего Рима нередко можно было встретить женщин, одетых во все белое. В сопровождении ликторов — охранников они величаво и грациозно передвигались по городу. Это были весталки – жрицы Весты — богини семейного очага.
Девушки пользовались особым уважением и почетом, а также неприкосновенностью. Они полностью освобождались от влияния семьи и наделялись собственностью. В обмен на престижный титул юные особы должны были тридцать лет служить верой и правдой Весте, поддерживать огонь в ее храме и сохранять целомудренность. Лишиться невинности считалось серьезным грехом и тяжело каралось. Жрицу, приступившую запретную черту, сажали на носилки, глухо закрытые тканью со всех сторон. Джампан проносили по главной площади, люди молча сторонились, уступая дорогу процессии. Шествие печально продвигалось к своему конечному пункту – Злодейскому полю, которое находилось рядом с Коллинскими воротами. Там носилки ставили на землю, распахивали их, на голову провинившейся тут же накидывали толстое покрывало. Супостатку брали под руки и подводили к лестнице, ведущей в холодное, мрачное подземелье.
Когда барышня спускалась вниз, стремянку убирали, а отверстие засыпали комами земли и тщательно утрамбовывали. Так заканчивалась жизнь неверной весталки.
Примерно такая же участь за несоблюдение законов настигала веками позже и монахов Римской католической церкви. В конце 16-го столетия в Ватикане правил Папа – Урбан Седьмой.
Прославился он не только тем, что был у власти всего тринадцать дней, но и тем, что начал бороться с табачным змием. Владыка впервые в истории запретил курение табака в общественных местах. Также отныне нельзя было нюхать и жевать махорку в лоне церкви. Ослушавшихся могли отлучить от прихода, и даже навсегда замуровать в катакомбах обители – в назидание окружающим.
Боязнь была верховной действующей силой. А суровая кара олицетворялась с забвением. Но применялась она не только к вероотступникам. На протяжении столетий неписанные законы действовали в тюрьмах. Например, во всемирно известной французской Бастилии существовали специальные карцеры.
Они располагались в подвальных чертогах форта. Это были маленькие по размеру комнаты. Стены и пол от сырости были покрыты плесенью и источали неприятный запах. Об окнах в таких коморках говорить не приходилось. Здесь царили пещерный мрак и полная темнота. Воздух же обновлялся, лишь когда отрывалась мощная дверь. А случалось такое нечасто. Иными словами, заключенные были обречены на неминуемую гибель.
Похожие камеры, кстати, были сооружены в Головленковой башне Соловецкого монастыря.
Их назвали «каменными мешками». И вот какой парадокс: первоначально по замыслу архитекторов эти постройки должны были служить погребами для хранения снарядов. Но по воле судьбы оказались тюрьмой для бунтарей. Насилие вытесняло насилие. Казематы, полтора метра на метр, не позволяли лежать, заключенные спали, согнувшись вдвое. А единственное оконце служило не для света, а для подноса пищи. Попасть в «каменные мешки» означало навсегда исчезнуть для внешнего мира. Живым оттуда не возвращался никто.
В Персии (современном Иране) поступали несколько проще. Там не сооружали многочисленных тюрем и темниц. А посреди пустыни просто возводили внушительных размеров каменный столб. В него помещали провинившуюся особу. Обычно, все тело злоумышленника находилось внутри пилона, над строением виднелась только одна голова. Жгучие лучи азиатского солнца палили без устали, медленно убивая свою жертву.
Об этой казни в своей книге «Behind the veil in Persia and Turkish Arabia» напишет английская путешественница Мария Хьюм-Гриффит (M. E. Hume-Griffith). В 1900-м вместе со своим мужем-медиком она отправилась в Ирак с миссионерским посланием. В течение трех лет британка занималась изучением обычаев и традиций этой азиатской страны. Хьюм-Гриффит знакомилась с иноземной кухней, внимательно записывала сказки и легенды, постигала тонкости манер женщин Востока, была свидетелем свадебных церемоний, похоронных процессий, расправ над неверными.
«Порой в пустыне можно увидеть грустное зрелище – кирпичные менгиры — один из видов смертной казни. В этот «сосуд» мошенника сажают по плечи. Если он ведет себя хорошо и не сопротивляется, кладку наращивают, она доходит до макушки. И смерть приходит быстрее. Но иногда воздух все же проникает в микроскопические булыжные щели. Тогда последние часы становятся настоящей пыткой: узники заканчивают свою жизнь в агонии».
Любопытно, но в ряде государств замуровывание смертной казнью не считалось. Оно было культовым обрядом. Местные обыватели верили, что если заключить живого человека в стену бастиона или опору моста, то конструкция будет прочнее и простоит дольше. Например, в немецкой Баварии, в городке Ансбах некогда жили представители рода Вестенбергов (Vestenberg). При возведении своего рыцарского дворца в одной из башен они приказали сделать специальную нишу. Туда посадили маленького ребенка. А чтобы дитя не кричало, дали ему в руки большое яблоко. По крайней мере, так гласит легенда. Согласно другому поверию, в Магденбурге по приказу короля Оттона Великого начали воздвигать укрепительные ворота.
Но вот незадача: вал постоянно осыпался. Тогда за помощью обратились к астрологу. Тот сказал, что если внутрь ворот замуровать мальчика, добровольно отданного своей матерью, постройка сохранится крепкой долгие годы. На том и порешили. Малыша отыскали при светском дворе. Одна из фрейлин, испытывающая финансовые затруднения, согласилась пожертвовать своим сыном в обмен на круглую сумму денег. Кроху навечно оставили в небольшом притворе ограды, прикрепив к его подбородку сладкую булку. Жестоко? Да, наверное. Но в те времена вряд ли к подобным обычаям относились скептически. Они были частью жизни с пометкой «прозаическая». Той частью, которая впоследствии стала всемирной историей.
