Русский
Почему для подростков?
Ещё более странно, что фильмы, ориентированные на подростков, выходят в прокат с рейтингом +16 и даже +18. То есть подростки их смотреть не могут. В этом году мы ждём следующих частей «Бегущего в лабиринте», «Голодных игр». Последний — запрещен в некоторых странах мира за кровавость. Получается некий парадокс. На кого же рассчитаны подростковые антиутопии?
Взрослеющий человек, тинейджер, подобно герою антиутопии, зачастую не вписывается в окружающий его мир, борется с системой. Автор подростковых антиутопий «Экстра» и «Левиафан» Скотт Вестерфельд (Scott Westerfeld) прокомментировал в своём блоге это явление так: «Это отчасти благодаря высшей школе, бывшей одной антиутопией».
Если убрать фантастический контекст, остаётся путешествие героя, путь, полный испытаний и потерь, друзей и врагов, и способность изменить мир как итог этого пути. «<…> это является своеобразным зеркалом жизни подростка в школе, дома, со своими сверстниками и во всём мире в целом. Давайте назовём эту теорию — “моя собственная антиутопия”», — объясняет успех подростковых антиутопий киносценарист Мойра Янг.
Проще говоря, подросткам это интересно, потому что гипертрофированные мысли в ключе «Целый мир против меня» и «Я против системы» — метафора их жизни на этапе взросления.
Война и телешоу
В далеком и неопределенном будущем где-то в Северной Америке, в тоталитарном государстве Панем, каждый год проходят гладиаторские бои, которые называются «Голодные игры». Участие в играх обязательно для всех детей и подростков страны – ежегодно от каждого из двенадцати дистриктов путём жеребьёвки выбирается мальчик и девочка. Победителем считается последний ребёнок, оставшийся в живых. А сами бои проходят в режиме телешоу. Страшно? Ещё как страшно.
Вот такая вот «детская» история о войне и о телешоу. Критика развития масс-медиа здесь даётся гораздо более подчеркнуто и резко, нежели в антиутопиях для взрослых (например, в картине «Шоу Трумана»).
Вся трилогия, созданная Сьюзен Коллинз (Suzanne Collins) и переведенная на 45 языков, находится в процессе экранизации, в этом году ожидается выход последней части «Голодных игр». Бюджет первой части был невелик, так как со стороны продюсеров это являлось своего рода экспериментом — основные опасения были связаны с потенциальными обвинениями в пропаганде детской жестокости. Но проект более чем окупился, он имел невероятный успех. Жест, обозначающий протест в фильме, три пальца, поднятые вверх, стал использоваться в Таиланде как протест против военного переворота, и за его использование арестовывают.
Кадры из фильма — жест протеста
Реальная война — это не только мужество и слава. Это невыразимо страшно. Люди идут и убивают других людей, а в случае с «Голодными играми» — это молодые люди, которые не просто обязаны убивать, им приходится убивать родных и близких. В мире, где это считается нормальным, когда-то очень давно произошла глобальная война. США уничтожены, а единственное существующее государство — Панем, возникший на месте Северной Америки, страна с почти фашистским режимом.
Карта государства Панем — все, что осталось от США
Когда-то здесь было восстание, а тринадцатый дистрикт как инициатор бунта был полностью уничтожен. Именно в наказание за попытку восстания проводятся ежегодные игры, где, по задумке властей, каждый дистрикт должен жертвовать двумя молодыми людьми, юношей и девушкой, в качестве напоминания о том, что бунт невозможен. Этот сюжетный ход, помимо всего прочего, безусловно, является метафорой мифа о Тесее и Минотавре.
Кадр из фильма — ежегодная жеребьёвка
Девушка и бойня
Герои «Голодных игр», подростки, с самого раннего детства живут в состоянии парализующего страха-ожидания турнира. Он является лейтмотивом всей их жизни. Кого заберут в этом году? Героя или его соседа, друга, сестру? Все это — ежегодная жеребьёвка, которая заканчивается либо наблюдением в прямом эфире за смертями близких, либо собственным участием в играх, третьего варианта нет. Это как бесконечное наказание без преступления. Это несправедливо, страшно, это образ жизни.
Идея сделать из героев антиутопии смертников не нова (особенно распространен этот приём в антиутопиях, где речь идёт о научном прогрессе, в частности о клонировании, в «Останься со мной» и «Острове»), равно как и идея смертельных игр (легендарный «Бегущий по лезвию»).
Более того, даже дети-смертники уже были использованы Такеши Китино в «Королевской битве». Отличительной чертой «Голодных игр» по сравнению с этими картинами является то, что здесь зритель наблюдает за молодым поколением, для которого чудовищное состояние ежесекундного стресса ритуализировано, признано нормой и внедрено в уклад их жизни. Это не событие, а состояние. Состояние ожидания бойни, её неизбежность театрализованы, возведены в ранг ежегодного культурного события значимого настолько, что сам уклад обыденной жизни из года в год вращается для всех поколений (и детей, и взрослых) вокруг игр.
Кадр из фильма — дети ждут дня жеребьевки
В любой антиутопии всегда есть борьба героя с системой. В «Голодных играх» эта «обязанность» пала на плечи девушки-подростка Китнисс. Она вызывается стать участником игр от своего дистрикта добровольно, так как жребий выпадает её маленькой сестре. Не имея возможности отказаться от участия в ритуале игр, героиня нарушает запрет за запретом, что и является двигателем сюжета и толчком к последующей революции. Именно таким образом один человек, причём человек несовершеннолетний, меняет весь мир.
Кадр из фильма — Китнисс вызывается добровольцем вместо младшей сестры
Бунт против тоталитарной системы мира, который в финале приведет к восстанию и войне, начинается с личностного решения Китнисс в финале игры — она и её партнёр оба остаются в живых, поэтому должны сражаться друг против друга. Но герои объявляют зрителям своё решение, что является с их стороны и вызовом, и ультиматумом — либо обоих признают победителями, либо они в прямом эфире совершают двойной суицид.
Простенький мотив в четыре ноты, который насвистывает Китнисс, становится символом восстания. Это первые ноты из композиции «Утро» Сергея Прокофьева к балету «Ромео и Джульетта».
Кинтисс много и охотно сравнивали и сравнивают с другой подростковой героиней — Бэллой из трилогии «Сумерки». Но в отличие от возлюбленной вампира Эдварда из сумеречной саги Китнисс не может думать о таких подростковых явлениях, как одежда, проблемы общения со сверстниками и первая любовь. Единственная и главная проблема в её жизни — это проблема выживания. Как остаться в живых, как сохранить жизни близких. Какая уж тут любовь.
Герои трилогий «Голодные игры» (слева) и «Сумерки» (справа)
Медийное чудовище
Как и «Бегущий по лезвию» или «Шоу Трумэна», «Голодные игры» — это резкая критика реалити-шоу. Стивен Кинг негативно оценил «Игры» как раз по причине сходства с «Бегущим по лезвию»: те же гладиаторские бои до последнего выжившего участника, тоже в прямом эфире. Впрочем, те же упомянутые «Сумерки» Кинг назвал и вовсе «подростковой порнографией».
Различие «Бегущего по лезвию» и «Игр» в том, что в первом фильме создатели акцентировали внимание на самих кровавых состязаниях, в то время как в «Голодных играх» бои изначально позиционируются как телешоу. Сама автор «Игр» Сьюзен Коллинз пояснила это тем, что на написание произведения её натолкнул случай: она смотрела телевизор и заметила, что на одном канале идут новости о военных действиях, а на другом канале шло реалити-шоу.
Что же именно критикуют в «Играх»? Существенная часть сюжета — процесс «оголливудизации» участников бойни перед их выходом на арену. Это прямая пародия на шоу «Американский идол».
Кадр из фильма
Например, личный стилист Кинтисс — Цинна. Он резко контрастирует с пародийной командой стилистов и обслуживающего персонала. Как и в ещё одном реально существующем телешоу «Проект Подиум», Цинна создаёт для Кинтисс платья. С тем отличием, что через стиль и образ Китнисс он призывает жителей страны к восстанию.
Кадр из фильма — Цинна (в исполнении Ленни Кравица) и Китнисс перед выходом на арену
Ещё один почти карикатурный герой — Цезарь, нестареющий гламурный ведущий, который берет интервью у всех участников.
Кадр из фильма — эфир с Цезарем (слева)
В реалити-шоу зачастую используются поддельные романы между участниками. К этому приёму прибегает Китнисс, чтобы спасти свою жизнь и жизнь Пита, они разыгрывают перед зрителями свой фальшивый и якобы бурный роман и даже беременность Китнисс. Это пародия на западное шоу «Холостяк» и прочие телепроекты подобного плана.
Кадр из фильма — Китнисс и Пит изображают влюбленную пару
Демократия для подростков
Страна Панем разбита на 12 пронумерованных дистриктов, где над ними преобладает декадентская эксплуатация столицы, называемая Капитолий. Безумная мода, технологический прогресс, обжорство столицы контрастируют со смертями от голода самого дальнего, 12 дистрикта.
Кадр из фильма — 12 дистрикт, родина Китнисс
Следуя за главной героиней (игры проводятся в столице), зритель погружается вначале в мир Китнисс, где люди умирают от голода, а Китнисс вынуждена нелегально охотиться на мелкую дичь, чтобы прокормить семью. Мать Китнисс — врач, она лечит горожан травами за неимением медикаментов.
Кадр из фильма — голодная Китнисс ест хлеб
Когда Китнисс приезжает в столицу, зритель вместе с ней сталкивается с роскошью, гедонизмом, чудесами медицины и причудами моды общества, чьё духовное развитие зашло в тупик и стало пародией на само себя (костюмы для выступлений «загораются», на банкете подаётся специальный напиток, вызывающий рвоту у гостей, чтобы они смогли попробовать как можно больше блюд).
Кадр из фильма – жители столицы
Произведения о возможном негативном будущем, созданные для детей, — не просто коммерческий ход, задумка заработать, стремясь занять пустующую нишу, а также и дух времени. Переживая о состоянии нашей планеты, о деградации гражданского общества и судьбе нового поколения, люди создают об этом свои произведения. Предупреждать, говорить об этом со взрослыми людьми уже бесполезно. Остаётся надеяться на молодое поколение.
