Саспенс или кино без монстра

Ответ прост — все дело в саспенсе. По сути, саспенс — это процесс ожидания испуга, когда ты точно знаешь, что должно что-то произойти, но не знаешь, что именно и в какой момент. Повороты за угол от лица героя и чирканье спичкой в темноте, сопровождающиеся тревожной музыкой, словно с партитуры Кшиштофа Пендерецкого, — все это превратилось в штамповые приемы, используемые почти в каждой хоррор-картине. Однако популярность приема обусловлена его эффективностью.

Саспенс принято определять как некий художественный прием, основанный на тревожном ожидании, однако этот термин можно применить и к фильму целиком. Фильм саспенса заставляет зрителя беспокойно крутиться в кресле темного зала кинотеатра на протяжении всего сеанса, однако в итоге зритель может так и не увидеть причину своего тревожного беспокойства. Но как это работает? Природа этого явления куда более древняя, чем может показаться на первый взгляд.

http://www.youtube.com/watch?v=3t60oY0TbTU

«Сияние» Стенли Кубрика. Фрагмент, наглядно иллюстрирующий механизм саспенса

То, что Фрейд называл «архаическим пережитком», то есть неким психическим рудиментом, Юнг назвал «архетипом» и построил на этом понятии собственную теорию психоанализа. Первобытные образы, создавшие мифы и религии, живут в каждом из нас с тех пор, как люди стали делать топоры из камня. Не так уж далеко ушли мы от своих первобытных предков. Наше сознание изменилось, но элемент анимизма сохранился в нас почти с той же силой, и никакое «разумное начало» не может это искоренить. Миллионы образованных людей ходят к гадалкам, верят в астрологию и целебные силы камней, стучат по дереву и избегают черных кошек. И это в XXI веке. Английский антрополог Эдвард Тайлор в своем фундаментальном исследовании, посвященном первобытной культуре, писал, что современный земледелец мало чем отличается от первобытного человека с палкой-копалкой. Усовершенствование орудий труда, прогресс и капитализм по большому счету мало что изменили в сознании людей. Мы все так же, иногда неосознанно, суеверны и страшимся неведомых сил, будь то инопланетяне или гости из потустороннего мира.

Кадр из фильма «Я гуляла с зомби»

Еще один известный антрополог Люсьен Леви-Брюль посвятил свою жизнь изучению первобытного мышления, в частности его сверхъестественной составляющей. В своих исследованиях он тоже приходит к выводу, что рациональное начало ни в коей мере не уничтожило в современном человеке особенностей мышления первобытных людей. Леви-Брюль считал, что первобытное мышление исходно было хаотичным и мистичным по своему существу, а также способным на производство самых парадоксальных ассоциативных цепочек. Пралогическое мышление есть первичная форма сознания, легшая в основу так называемых высших типов мышления, сохранивших при этом черты низших. Таким образом, абсурд, хаос иррационального и мистика гораздо древнее логики.

Кадр из фильма «Я гуляла с зомби»

Более того, современная ситуация показывает, что логическое мышление ни в коем случае не вытесняет мистику из жизни современного общества. Большинство понятий из нашего обихода сохраняют в себе след того, чем были соответствующие коллективные представления в пралогическом мышлении. «Наша умственная деятельность одновременно рациональна и иррациональна: пралогический и мистический элементы сосуществуют с логическим», — пишет Леви-Брюль.

К чему это все? К тому, что люди, которые это «просекли» научились использовать это в коммерческих целях. Собственно, именно на этом базируется вся индустрия хоррора, будь то кино или литература. Почему нам так нравится смотреть про то, чего на самом деле нет? Потому что в глубине души мы верим в это. И все эти древние страхи все так же живут в нас.

Одним из базовых страхов является страх перед неизвестным. Древнего человека окружали неведомые пугающие явления, которые он объяснял с помощью анимизма и мифологии, ему было важно как-то назвать это явление, и тогда оно уже не казалось таким страшным. За названием, как правило, шла целая легенда, например, камчадалы объясняли существование вулканов тем, что духи, живущие в них, топят горы так же как люди топят дома зимой.

Однако причина, по которой фильммейкерам пришлось обратиться к феномену «кино без монстра», куда более насущная. В хоррор-индустрии режиссерам и сценаристом пришлось понервничать, когда в 30-е годы был введен так называемый «Кодекс Хейса» — жесткий ценз на различного рода страшилки и аморальные сцены в кино.

Альфред Хичкок за работой

Кодекс запрещал показывать:

1. Убийство:

• Способы убийства должны представляться таким образом, чтобы не вызывать желания их повторять.
• Жестокие убийства не должны быть представлены в подробностях.
• Акты мести в современном обществе не подлежат оправданию.

2. Предметы, вызывающие отвращение:

• Казни через повешение или казни на электрическом стуле, применяемые в качестве наказаний за преступления.
• Жестокие методы допроса.
• Сцены жестокости.
• Клеймение людей или животных.
• Явная жестокость по отношению к детям или животным.
• Торговля женщинами или женщины, торгующие своей честью.
• Хирургические операции.
• Сексуальные извращения и любые намёки на них.

Разумеется, это лишь малая часть того, что прописано в кодексе. Но как снимать ужасы, когда ничего ужасного показывать нельзя? Тогда-то и пришло время «кино без монстра» и знаменитого хичкоковского саспенса.

Одними из первых шедевров этого направления стали фильмы Вэла Льютона, снятые на студии РКО. Как и в случае фильма «Кабинет доктора Калигари», необходимость экономить средства сыграла на руку создателям фильма. В случае «Калигари» — это дешевые рисованные декорации, ставшие классикой и положившие начало стилистики экспрессионизма в кино, а в случае Льютона — необходимость ограничиваться нагнетанием зловещей атмосферы за счет игры теней, сцен зловещих прогулок в полной тишине и т. д. И в том и в другом случае мы получили новаторство, повлиявшее на развитие кинематографа.

Кадр из фильма «Я гуляла с зомби»

Режиссеры поняли, что с фантазией зрителя не может тягаться ни один монстр, показанный ему на экране. Зритель напугает себя сам, главное — создать для этого благоприятные условия. Нагнетать атмосферу тревожного ужаса можно с помощью максимального растягивания времени, операторской работы (крупные планы, субъективная съемка, параллельный монтаж), конечно же, музыки. Главное, чтобы зритель был максимально погружен в действие. Равнодушного зрителя ничто не напугает, потому что один из самых важных принципов искусства — это вчувствование.

Кадр из фильма «Паранормальное явление 2»

И сейчас нишу «кино без монстра» занимают малобюджетные фильмы, в частности, снятые в жанре псевдодокументалистики (мокьюментари). Это те самые «Ведьма из Блэр» и «Паранормальное явление», которые тиражируются уже который год, убивая всю прелесть жанра. Непонятная сила, преследующая человека без всякой причины, необъяснимое, абсолютное зло — вот это действительно пугает и будет пугать всегда.