Русский
Зигмунд Фрейд говорил, что искусство — это сублимация сексуального желания, это все знают. Не лишним будет напомнить, как австрийский психоаналитик объяснял художественную форму. Ведь искусство разное. Почему сексуальное желание в одном случае сублимируется в реалистический натюрморт, а в другом — в сюрреалистическое стихотворение?
Загадку искусства Фрейд объяснять не стал, потому что не претендовал на лавры искусствоведа и философа, он просто сказал, что художественная форма — это способ продлить удовольствие. Дать аффекту разгореться. Если человек сразу увидит гениталии, то никакого чуда не произойдет. Все будет ясно сразу. Как на картине Курбе «Происхождение мира». Поэтому художники, как правило, так не делают. Они увлекают зрителя мазками, цветом, игрой ритмов, словами. Зритель чувствует, что нечто должно произойти, но никак не происходит. Он отправляется вслед за художником или поэтом в увлекательное путешествие по собственному бессознательному, и в конце его ждет катарсис или оргазм. Искусство — это отсроченное удовольствие.
Загадку искусства объяснил Карл Густав Юнг, рассказав про архетипы, но об этом немного позже. Речь у нас вообще пойдет не столько об искусстве, сколько о сексе, хотя, скорее, о неразрывности этих понятий. Что такое, в сущности, роман с человеком? Это отсроченное удовольствие.
Если вы хотите секса, вы идете в клуб, или звоните кому-нибудь, или мастурбируете, что проще всего. Это решает проблему голода, не более того. Многие проживают так всю жизнь, потому что у большей части людей нет воображения, и им нужно подпитывать только самые примитивные потребности. Примитивные, не в смысле плохие, а в смысле первичные, которые есть и у животных.
Человек отличается от животного, прежде всего, способностью к воображению. Способностью получать удовольствие от образов, от эфемерных мечтаний. Поэтому у животных нет искусства, хотя и есть представление о красоте (об этом рассказал философ Владимир Соловьев, но не будем сейчас углубляться в русский неоплатонизм). Человеку необходимо, чтобы происходило нечто, что трогает его воображение. В самом лучшем случае человек создан, чтобы творить.
Вспомним Пико делла Мирандола. Этот красивый молодой человек эпохи Ренессанса очень хорошо сформулировал самое главное про человека. В отличие от всех остальных живых существ у человека нет определенной задачи и места в мире. Почему? Потому что он создан свободным. Если человек хочет, он может уподобиться животному, если хочет, может стать овощем. Но лучше всего — уподобиться Богу. А как это сделать? Творить, конечно. Итак, главное отличие человека от всех остальных — это способность к творчеству.
Но творчество – это понятие широкое. Если у тебя есть талант, ты можешь создать Давида или Джоконду. Или «Ромео и Джульетту». Но талант бывает разного свойства. Это может быть искусство жить. Из жизни ведь тоже можно создать произведение искусства, причем ткань жизни — это самый сложный материал. Вернемся к основному принципу создания произведения искусства. Чтобы создать нечто прекрасное, надо не дать аффекту разгореться сразу. Надо медленно разжигать огонь удовольствия. Come on, baby, light my fire.
Лучшая тема для творчества — это, конечно, любовь. Есть всего несколько самых интересных тем в истории человечества: любовь, смерть, отношения с Богом. Но две последние темы довольно сложно осуществимы в реальной жизни, да и лучше не надо. А вот любовь — это материал, который, в принципе, относительно безопасен и доступен, если не каждому, то хоть кому-то.
И вот тут мы подходим к главному. Роман с человеком — это отсроченное удовольствие. Чтобы «просто секс» получил статус любовной истории, он должен не состояться. Или как можно дольше не состояться. У людей должно быть время испытать нечто, эмоции, или хотя бы осмыслить происходящее.
Но если человек сознательно тормозит, ничего хорошего о нем сказать нельзя. Хотеть, но не делать — это глупо, не по-взрослому, это удел подростков. Взрослый человек, если он уверен в себе, сразу возьмет то, что надо, по крайней мере, попытается. Но то, что он получит, будет сплошным разочарованием. Потому что за сексом ничего не скрывается, одна пустота.
И вот тут нам на помощь приходит наше бессознательное. Хотите, чтобы было интересно, но не знаете как? В запасе у бессознательного есть кое-что, не так уж много, но есть. Бессознательное начинает искать препятствия, и человек получает удовольствие от медленного преодоления или, в случае лузера и мазохиста, от невозможности преодоления. Как писал Петроний: «<…>не люблю доходить я до цели сразу, не нужна мне победа без препятствий». А он разбирался в предмете, так как работал советником по элегантности и удовольствиям у Нерона.
Отсюда запретная прелесть таких вещей как, например, гомоэротика. Здесь уже присутствует малюсенькое психологическое препятствие, которое сознание с наслаждением пережевывает. Но постепенно всё очарование запретного плода исчезает. Реципиенту становится понятно, что это тоже обычно, что в древнем мире или в восемнадцатом веке вообще никто не придавал серьезного значения подобным мелочам, и ничего радикально нового не происходит.
Препятствие может быть любым. Например, мезальянсы. Разница в возрасте, в социальном окружении, интеллекте. Вы когда-нибудь задумывались, чем умных людей привлекают глупые юные создания? Нет, ну понятно, прекрасное тело, конечно, самый важный фактор. Но прекрасное тело трогает воображение недолго. Потом одно прекрасное тело с успехом можно заменить на другое, и тем не менее сколько существует историй про писателей или художников, зависимых от тех, кто морально и интеллектуально был намного слабее. Власть слабого над сильным, как говорил Оскар Уайльд, а он разбирался в предмете, потому что сам проиграл все на свете из-за любви к красавчику Бози.
Моральное преодоление это очень вкусно. Что может больше заворожить художника, чем зрелище того, как из грязи вырастает прекрасный цветок? Как юный орк преодолевает свою простую природу и начинает испытывать нечто более сложное и красивое. Если Айседору Дункан что-то и привлекало в Есенине, то никак не его поэзия (сложно воспринимать стихи про березки и водку, не будучи носителем русского языка). Нет, её привлекала возможность окунуться в мир примитивного русского парня, алкоголика и хулигана. И увидеть где-то в глубине его мутной стихийной души чистый бриллиант любви. Переход от хаоса к пафосу, вот что по-настоящему сексуально.
В этом месте необходимо, наверное, напомнить, что речь идет исключительно о восприятии творческих личностей, людей, которые на автомате делают из своей жизни произведение искусства. Отсроченное удовольствие — это исключительно тот уровень, когда человек не семью собирается заводить, а хочет посмотреть фильм про собственную жизнь. Не всем это надо, подчеркнем.
И вот тут мы дошли до секрета искусства Карла Густава Юнга. Юнг авторитетно объяснил, что трогает нас искусство в том случае, когда мы наталкиваемся в произведении на архетип. Архетипы — это схемы, которые постоянно воспроизводит человечество в своих сказках. Все, что человечество пережило и перечувствовало за свою историю выкристаллизовывается в такие образы, которые узнает каждый даже малообразованный человек, потому что все эти образы уже есть в нашем бессознательном. Они передаются генетически.
Видим мы, например, Гэндальфа, и наше подсознание вспоминает всех древних жрецов и магов, с которыми сталкивались наши далекие предки. И мы начинаем верить в этот образ. И он воздействует на нас как яркое воспоминание. Архетипичными могут быть и сюжеты. Ромео и Джульетта трогают нас не только потому, что Шекспир круто писал, но и потому, что их история уже давно лежит в глубине нашей психики.
Так вот, в жизни то же самое. Когда мы сталкиваемся с архетипическим сюжетом, мы словно возносимся над повседневностью. Детали всегда банальны, как говорил Оскар Уайльд. Каждый день нас окружают банальные детали. И вдруг — архетип!
Например, Красавица и Чудовище. Или царица Федра влюбляется в своего пасынка, Ипполита. Или богиня Селена спускается с небес, чтобы полюбоваться спящим юношей Эндимионом. Или Пигмалион вытачивает девушку по своим стандартам красоты. Или американская танцовщица увлекается простым рязанским парнем. Все эти истории периодически воспроизводятся в жизни. Современные Федры и Пигмалионы совершенно бессознательно повторяют то, что уже когда-то произвело впечатление на кого-то и улеглось в глубине коллективного бессознательного.
Отсроченное удовольствие — это попытка сделать из своей примитивной любовной истории архетипический сюжет. Довести сырой материал жизни до произведения искусства. И не все ли равно, хорошо или плохо заканчиваются такие игры. Главное, хотя бы на какое-то время почувствовать за тканью жизни не пустоту, а красоту.
