Русский
Чтобы понять Восток, надо понять Китай — самое крупное и древнее государство Дальнего Востока. Один из его наиболее почитаемых народных героев в Китае — Цзин Кэ, живший в период Чжаньго или «эпоху борющихся царств», в 227 г. до н. э., попытавшийся убить объединителя Поднебесной, первого императора Цинь Шихуана. Имя Цзин Кэ на тысячелетия вошло в историю Китая и стало символом храбрости, готовности пожертвовать собой ради борьбы с опасным и жестоким врагом. Он и его подвиг настолько известны, что китайские писатели до сих пор обращаются к сюжету этой истории, переосмысливая его. Можно проследить и то, как меняется народный герой вместе с изменением мировоззрения жителей Поднебесной.
Но сначала минутка истории. Конец III века до н. э., Китай раздроблен на множество мелких княжеств, одно из них — Цинь, постепенно набирает силу и объединяет вокруг себя земли, поглощая соседние княжества. Естественно, правителям малых территорий централизация не нравится, и на владыку Цинь — Ин Чжэна (будущего первого императора Поднебесной Цинь Шихуана) — неоднократно совершаются покушения, но, будучи умелым воином, Ин Чжэн всегда защищается. Инициатором покушения 227 г. до н. э. становится принц Дань, властитель царства Янь. Принц Дань даёт убежище беглому циньскому генералу Фань Юйци. Яньский правитель вынашивает план покушения на Шихуана и для его осуществления находит Цзин Кэ. Цзин Кэ, образованный муж, доблестный воин и умелый фехтовальщик, желает спасти свою родину от жестокого узурпатора.
Заговорщики разрабатывают план: под видом делегатов от царства Янь проникнуть во дворец и заколоть императора отравленным кинжалом. Для подтверждения лояльности решено принести с собой голову Фань Юйци. Цзин Кэ предлагает просто казнить генерала, но Дань не может так поступить, убить своего гостя. Тогда Цзин Кэ рассказывает Фаню Юйци план и генерал, желая помочь делу, совершает самоубийство. Взяв голову генерала и карты двух яньских областей в дар императору, убийца отправляется в путь. Цинь Шихуан принимает его во дворце столицы Саньян. Поднося ему карты, посол разворачивает одну из них, отравленный кинжал выпадает, Цзин Кэ хватает его, происходит борьба… Убийца получает восемь ран и погибает.
Мы знаем о том, как всё произошло, из книги «Планы сражающихся царств», из главы «Планы княжества Янь». Все герои этой истории сильные, умелые, благородные мужи, готовые бороться за общее благо. Но ничего нельзя узнать об их привычках: любили ли они груши или яблоки, солнце или тень, сомневались ли в чём-либо, о чём думали. Такое отношение характерно для государственного учения Китая, конфуцианства: человек не представляет ценности, пока он не стремится к знаниям и добродетелям. Традиционной китайской культуре (традиционной она считается до Синьхайской революции 1911 года) действительно неважен внутренний мир отдельного человека.
В современной культуре всё по-другому. Появляется интерес к переживаниям и сомнениям человека, к тому, что скрыто от глаз. Именно на психологизм сделал упор Мо Янь в своей пьесе «Наш Цзин Кэ» в постановке Пекинского народного художественного театра (2012). В произведении приоткрывается внутренний мир главного героя, далеко не такой чистый, как в фольклоре. Мо Янь допускает, что Цзин Кэ движим желанием прославиться, стать в ряд храбрых воинов истории. В душе героя существуют противоречия, он до последнего момента сомневается, стоит ли идти на это. Автор строит свою пьесу таким образом, что заставляет зрителей задуматься над смыслом собственной жизни. В пьесе много современных шуток, и через них Мо Янь побуждает критически отнестись к происходящему на сцене и к самим себе.
Гуань Мое — настоящее имя автора этого произведения, Мо Янь — псевдоним, переводится как «молчи». Родился он 5 марта 1955 года в насыщенную событиями вторую половину XX столетия, своими глазами видел, как укреплялась коммунистическая партия Китая, смену её политики, что, конечно, повлияло на его судьбу и мировосприятие.
Мо Янь пропускает современную ему историю через призму своего воображения, и на выходе получается de facto правильная летопись Поднебесной XX века, но рассказанная ослом или собакой. Китайская критика относит его творчество к «литературе поиска корней» и «магическому реализму». Умелое соединение правды и вымысла, «галлюцинаторный реализм, объединяющий народные сказки с историей и современностью», принесли автору ряд китайских премий, американскую Нейштадтскую литературную премию 1998 года, Нобелевскую 2012 года и мировую известность.
Гуань Мое — сын своей эпохи, когда всё меняется, рушится традиционный уклад. Он верит в природные силы человека, в либидо как мотивирующее начало. При это нужно учесть, что в традиционном Китае даже семья была асексуальна, репродуктивная — далеко не главная её функция. Он считает, что древнему китайскому народу для обновления необходимы «большие груди и широкие бёдра».
Можно было бы подумать, что Мо Янь — первая пташка смены китайского мировосприятия, но ещё в 1998 году режиссёр Чэнь Кайгэ использовал историю о Цзин Кэ в качестве основы для сценария своего фильма «Император и убийца». Этот фильм открывает нам другую грань смены мировосприятия Китая. Режиссёру интересны не столько личные сомнения героев, сколько сама суть событий истории, он думает сам и заставляет задуматься смотрящих над вопросом, а стоило ли вообще создавать империю ценой тысячей жизней?
Для начала необходимо поразмыслить: зачем создавать империю? Чтобы защитить нацию от внешнего врага, который может стереть маленькие княжества с лица земли, а с ними и людей, язык, культуру. И прекратить междоусобицы, в ходе которых гибнут люди, истребляя сами себя.
В фильме император говорит об этих высоких целях создания Великого государства, но двигают его к цели субъективные причины. «С Чжоу (царством — прим. автора) у меня личный счёт», — неоднократно говорит он. И всех детей из этого царства он закопал заживо в землю лишь потому, что мальчик плюнул ему в лицо. Несмотря на глобальность происходящих событий, все герои мотивированы личными целями: Царица-мать хотела возвести на трон детей от другого мужчины, не отца Шихуана; любовник Царицы-матери устроил попытку государственного переворота, чтобы стать её законным мужем, а это могло стать возможным, если бы он получил титул императора. Глобальные события не помогают героям киноленты мыслить масштабно. О благе государства не думает никто.
Режиссёр занимает фаталистическую позицию в вопросе объединения Китая. С одной стороны, Чэнь Кайгэ показывает немного несуразного императора Цинь: вызывает улыбку, как он семенит, спасается от убийцы. С другой стороны, показан Цзин Кэ, и он благороден, силён духом, встаёт, несмотря на раны, почти «неубиваем». Но почти. Достойные, сильные люди и гуманистические идеалы проиграли кровавому и нелепому диктатору. Почему? Потому что объединение в империю — обязательный этап исторического развития, что можно увидеть на примере других народов. Если не Шихуан, то другой сделал бы это. И именно поэтому император показан таким несуразным, он марионетка в руках истории, самый несвободный человек Поднебесной. Это и обыграл так удачно в своём произведении Чэнь Кайгэ, заставив при этом задуматься над серьёзными вопросами.
Если один случай — это ещё случайность, то два — уже тенденция. Обращение к личностным переживаниям, попытка понять истинную мотивацию к действиям, возможность пренебрежения общим благом ради себя, индивидуализм — типичные черты для западной культуры и абсолютно чуждые для восточной. Действительно, можно говорить о проникновении элементов западной культуры и мировоззрения на восток.
После этого маленького исследования об изменении восприятия китайцами одного, но любимейшего героя фольклора, мы стали на шаг ближе к пониманию этого народа и даже целой цивилизации. Но не надо обольщаться, Запад ещё долго не сможет полностью понять Восток, а Восток — Запад. И скорее всего, они никогда не поймут друг друга, слишком они разные.
