Как отличить современное искусство от мусора?

В начале XX века искусство словно сошло с ума. Тогда появилась радикальнейшая тенденция переосмысления культуры под названием «дадаизм». Приверженцы этого направления разрушали все каноны искусства и цивилизации: рационализм, логику, системность, оригинальность. Быстро угаснув спустя 6 лет после своего появления, дадаизм тем не менее успел сыграть важную роль, расчистив пространство искусства для всего нового и неожиданного. С этого момента прошел целый век, а человечество все еще с недоумением глядит на современные картины, инсталляции, движущиеся скульптуры, перформансы и хэппенинги, которые, на самом деле, не так уж и далеко ушли от революционного троллинга Марселя Дюшана.

Напрашиваются вопросы: разве инфантильная, но очистительная революция дадаизма еще не завершена? Может ли она вообще завершиться и какова причина ее завершать? А была ли вообще причина ее начинать?

Любое искусство, как говорят, отражает свою эпоху. Для дадаизма это было более чем характерно. Первая мировая война показала, куда приводит дорога западного рационализма, капиталистического расчета и индустриальной логики. Эти столпы современной цивилизации художники-революционеры объявили своими главными врагами и впредь в своих работах стремились избегать наличия какого-либо смысла и логики.

Дальнейшие события самого неспокойного века предоставили еще больше пищи художникам для переосмысления всего и вся. Возникновение тоталитарных режимов, Холокост, еще более страшная Вторая мировая война, раскол Германии и другие потрясения заставили общественность, включая художников, по-новому взглянуть на достижения технологического прогресса, природу человека и смысл существования. События нашей эпохи также не дают повода сворачивать перманентную революцию современного искусства. Нынешние художники в своих произведениях поднимают проблемы поп-культуры, массового потребления, загрязнения окружающей среды, эпидемии СПИДа, наркомании, прав меньшинств и т. п.

Когда рушится привычный мир, на поверхность всплывают самые фундаментальные вопросы. Художников заинтересовал один простой вопрос: что же вообще такое искусство? Каковы его границы? Портрет человека на холсте или скульптура — это, безусловно, искусство. А если портрет не следует реалистичному стилю, он перестает быть искусством?

А если вместо того, чтобы сделать скульптуру самому ты просто выставил уже готовый предмет? Это все еще искусство? Скульптура обязательно должна быть статичной? Или она может двигаться или даже быть живой? Произведение искусства нужно понимать или ощущать? Если первое, то произведение искусства должно иметь одну-единственную интерпретацию, или зритель вправе в нем найти тысячи смыслов? А может ли искусство вообще не иметь смысла? Является ли картина произведением искусства, если в процессе ее создания основную роль сыграли не голова и расчет, а импульс и случайность?

Может ли зритель «вторгнуться» в пространство произведения искусства и внести в него изменения? А что если произведение искусства начало изменять свою форму и состояние во время представления? Можно ли назвать произведением искусства что-то, что нельзя присвоить, выставить у себя дома или продать?

Из каких материалов должно быть сделано произведение искусства? Останется ли скульптура произведением искусства, если она будет сделана не из мрамора или бронзы, а из шоколада и птичьего корма? Картина остается картиной, если она написана методом разбрызгивания краски с кистей без прикосновения к поверхности холста?

Учитывая, что в современном искусстве не признаются границы как таковые, немудрено, что оно начало вызывать ожесточенные дискуссии.

Многие до сих пор уверены, что изобразительное искусство должно быть зеркалом, точно и до мелочей передающим явления реального мира. Однако после появления технологии фотографии у человечества отпала необходимость реалистически отображать мир в живописи и других формах искусства. Но это их не обесценило. Напротив, это освободило художников от бремени реализма, дав возможность выражать свои мысли и чувства с помощью еще большего количества средств. В литературе границы между реальностью и фантазией уже давно были разрушены, а сама тенденция была встречена осторожным одобрением. Так чем же сюрреализм на холсте или в бронзе хуже абсурдизма «Пены дней» или поэтических фантасмагорий Пауля Целана?

Кредо современного художника выразил Эдвард Мунк: «Я рисую не то, что вижу, а то, что увидел». И сегодня можно признать, что нереалистическое искусство в целом заняло достойное место в культуре. Например, «Крик» Мунка сейчас цитируется где только можно.

Однако зритель очень чувствителен к расширению границы «нереалистического». Мунк столкнулся с критикой за излишнее упрощение техники создания произведения. Теперь можно подумать, будто автор таких картин не мастер кисти, а маленький ребенок, неандерталец или человек с полным отсутствием навыков рисования. Но важно понимать, что упрощенное произведение является таковым намеренно, а не из-за отсутствия у художника соответствующих навыков. Тем самым внимание зрителя переносится с технической и формальной стороны картины на его содержательную часть.

Не стоит также забывать, что упрощение было важнейшей частью революционной доктрины современного искусства. Абстракционизм, супрематизм и прочие авангардные направления провозглашали переход искусства к использованию простейших, изначальных форм. Позиция «назад к основам» должна была обновить культурное пространство, уставшее от постоянного усложнения в современном индустриальном мире. Возрос интерес к рисункам первобытных людей, детским художествам, искусству душевнобольных. Простота такого искусства веяла искренностью, оптимизмом и архетипической глубиной. Искусство стало пытаться изобразить то, что никто никогда еще не пробовал: фундаментальные, первоначальные формы бытия; белый луч света до того, как он разложился в призме на цветовой спектр.

Это был вызов традиционной эстетике, а также цивилизации в целом. Авангардное искусство первоначально даже гордилось тем раздражением, которое вызывают эти произведения у публики и искусствоведов. Обвинения в том, что выставленный в музее кусок трубы или чистый холст с разрезом посередине не являются искусством, ничуть бы не огорчили художников, которые как раз и ставили своей целью создать не-искусство или анти-искусство в противоположность классическим, дискредитировавшим себя формам самовыражения. Современное искусство — это чаще всего искусство левое, бунтарское, провозглашающее эмансипацию и не останавливающееся в выборе средств для обличения и критики современного общества.

Знание контекста всегда углубляет понимание того или иного произведения искусства. В современном же искусстве роль контекста не просто важная, а именно необходимая. Знание истории создания работы, биографии художника и прочей фоновой информации способно превратить для человека «нелепую мазню» в осмысленное и глубокое творение.

Например, сложно понять, что призван передать такой вот чашеобразный предмет из бумаги и клея. Совсем другая картина складывается, когда мы узнаем, что художница пережила бегство от «Хрустальной ночи», самоубийство матери и борьбу с раком, завершившуюся скорой смертью в 34 года. Аморфность предмета, никчемность материалов и хрупкость формы начинают восприниматься нами как выражение страдания, недолговечности и бессмысленности жизни.

Фактически ничем не ограниченный простор для интерпретаций таких абстрактных работ вызывает критику, мол, мы можем выставить любой мусор, который примут за искусство и начнут искать там скрытые смыслы. Но ведь это скорее положительный момент, чем отрицательный: это развивает в человеке уникальную способность видеть интересное, красивое, забавное и неожиданное в, казалось бы, самых банальных вещах, которые мы видим каждый день.

По известному представлению, искусство должно, прежде всего, доставлять наслаждение. Но если какая-то банальная или странная вещь способна вдохновить человека, заставить думать или увидеть красивое, развеселить его, загипнотизировать, удивить, шокировать или успокоить, почему же нельзя назвать это произведением искусства?