Стихи Сталина
Поэтическим творчеством будущий генеральный секретарь занимался в духовной семинарии. За чтение романов Виктора Гюго Иосифу Джугашвили неоднократно случалось быть сурово наказанным: популярная светская литература там запрещалась.
Ходил он от дома к дому,
Стучась у чужих дверей,
Со старым дубовым пандури,
С нехитрою песней своей.
А в песне его, а в песне –
Как солнечный блеск чиста,
Звучала великая правда,
Возвышенная мечта.
Сердца, превращенные в камень,
Заставить биться сумел,
У многих будил он разум,
Дремавший в глубокой тьме.
Но вместо величья славы
Люди его земли
Отверженному отраву
В чаше преподнесли.
Сказали ему: “Проклятый,
Пей, осуши до дна…
И песня твоя чужда нам,
И правда твоя не нужна!”
Дебютное произведение юного Сосело (так Иосифа называла мать) было опубликовано в тифлисской газете «Иверия». Впрочем, и остальные стихи будущего диктатора печатались там же. В 1949 году Берия пытался тайно подготовить подарочное издание поэтического наследия вождя, но Сталин узнал об этом и запретил.
Любопытный факт, доказывающий, что Сталин никогда не терял интереса к поэзии, связан с поэмой «Рыцарь в тигровой шкуре». Академик Шалва Нуцубидзе, начав ее перевод, попал в тюрьму как враг народа. Из заключения он писал письма Сталину с просьбой продолжить начатую работу. Ему дали карандаш и бумагу. После освобождения Иосиф Виссарионович сам принял Нуцубидзе. Он посоветовал переводчику заменить несколько строф и предложил свои варианты, которые не могли не войти в издание.
Примечательно, что в своём жизнеописании Сталин не счёл нужным упоминать о страсти к поэзии. Однако один из известных поэтов, ознакомившись с его стихами и не зная авторства, простодушно сказал: «Тянут на Сталинскую премию 1-й степени…»
«Красная книга» Мао
Там, за бледными облаками,
Гусь на юг улетает с криком.
Двадцать тысяч ли пройдено нами,
Но лишь тех назовут смельчаками,
Кто дойдет до Стены Великой!
Пик вознесся над Люпаньшанем,
Ветер западный треплет знамена…
Мы с веревкой в руках решаем,
Как скрутить нам седого дракона…
Правильные и патриотичные стихи принадлежат перу Мао Цзэдуна. Пика популярности Мао Цзэдун достиг в 1960-х годах, когда впервые был опубликован цитатник «Красная книга», превратившийся в библию коммунистов.
По большому счету, китайцы могли читать только одного автора, издававшегося тиражами в десятки миллионов экземпляров. Им был Мао. Остальная литература подлежала уничтожению. До сих пор Цзэдун остается одним из главных символов коммунизма во всем мире, в китайских городах стоят его памятники, его портрет изображен на денежных знаках.
«Зеленая книга» Каддафи
***
Знание — естественное право каждого человека, и никто не должен лишать человека этого права, только сам человек может отказаться от него.
***
Человек, как физическое лицо, должен иметь свободу самовыражения и даже будучи умалишенным иметь право свободно выражать свое безумие.
Муаммар Каддафи считал себя «продвинутым» мусульманином. Его главное произведение — «Зеленая книга». В ней он противопоставил тиранию одного человека тирании масс в пользу единоличного диктата. Концепцию «Зеленой книги» диктатор разработал, придя к власти. Новая идеология «Джамахирия» или «власть народных масс» была выдвинута в противовес западной и социалистической.
По признанию самого диктатора, для него стали кумирами три человека. Один из них — китайский революционер Сунь Ятсен, второй — президент Линкольн, «гениальный и человечный». И еще Ганди — «ведь он жил ради других».
«Зеленая книга»
44 тома Муссолини
Сонет
Смеялись берега в цветах невинных
И в изумруде бархатистых трав.
Весна их напоила из кувшинок,
Реки хрусталь сверкающий отдав.
Смеялись берега. Синели дали,
Она пришла — и песня полилась.
Цветы, росой умывшись, улыбались
И блестками играли, как алмаз.
Смеялись берега — и вновь звенела
Чарующая музыка Весны.
И вновь она душе о счастье пела
В залитой солнцем сказочной долине.
И были звуки нежные слышны
Твоей мелодии, о Боккерини.
Человек, написавший эти строки, официально считается автором термина «фашизм»: «Я не создал фашизм, я извлек его из умов итальянцев». Бенито Муссолини был на редкость плодовитым литератором: 44 тома полного собрания сочинений.
Муссолини написал и издал любовный роман «Клаудиа Партичелла, любовница кардинала». В центре повествования — образ изощренной куртизанки, капризной и чувственной, честолюбивой и жестокой, обольщающей чуть ли не всех мужчин, которые встречаются на ее пути. Героиня романа трагически погибает в финале.
Считается, что этот роман он напасал, подражая Гарибальди, который в конце жизни сочинил роман «Клелия» о юной девушке, обманом завлеченной в Ватикан кардиналом и потом спасенной добрым евреем. Однако Клелия у Гарибальди и Клаудиа у Муссолини — это два совершенно разных характера. Клелия — невинная юная девственница. Клаудиа — куртизанка, которая соблазняет кардинала и других аристократов, встречающих ее, обольщая их своими «дьявольскими черными глазами». Но в финале романа секретарь кардинала отравляет ее за то, что она отвергла его любовные домогательства. Гарибальди возмущался тем, что сделали с Клелией. Муссолини же восхищался силой честолюбивых устремлений Клаудии.
Эммануил призывал только одно имя, и это имя было: Клаудиа! Нет, это была не церемония искупления и покаяния. Ах, если бы люди, шедшие рядом с кардиналом, хотя бы на мгновение догадались о его думах, о том, что владело в ту минуту его душой, они, наверное, крикнули бы во всеуслышание: «Святотатство!» Они подняли ли бы толпу против князя и привели бы ее в фанатическую ярость. Ночная религиозная церемония превратилась бы в смуту, а кардинал поплатился бы жизнью.
… «Клаудиа! Клаудиа! Клаудиа!» — непрестанно повторял в душе кардинал.
«Клаудиа Партичелла, любовница кардинала».
Неуловимая поэзия Караджича
На суде Радована Караджича его стихи использовались в качестве доказательства вины в совершенных преступлениях. Бывший лидер боснийских сербов уверял, что никогда не был агрессором, — наоборот, он «мягкий, терпимый человек, способный понимать других». Его «строгость» объясняется необходимостью принимать «демократические решения»…
Долгое время скрываясь от правосудия, Караджич умудрялся издавать новые книги: на книжных прилавках Сербии регулярно появлялись его поэтические сборники.
Сараево
Я слышу, как беда скребётся где-то
Жуком невидимым – да только час пробьёт:
Орда жуков расправится с поэтом,
И тишина гремучий голос обретёт.
Сгорает город, как комок бурьяна,
Как крошка ладана. Змеится в тех дымах
Пустая кожа разума. Багряный,
Мрёт камень, в дом вмурованный. Чума!
Всё тихо. Рота тополей в бронежилетах
По небу марширует. Зной-агрессор
нам крутит души на исходе лета,
людей пытает под воздушным прессом.
Я знаю, это – подготовка
Грай воронёной стали в гараже.
Паук исходит ядом в страхе диком.
ответ – в компьютере. Его нашли уже.
Завещание Саддама
«Посмертное проклятие»
Кровавый иракский диктатор написал четыре книги. Наиболее яркой из них называют роман «Уходи, проклятый!». Он был написан в 2003 году, когда Саддам Хусейн сидел в американской тюрьме. Западные ученые изучают труды Саддама, пытаясь доказать, что он одержим манией величия, а иракские литературные критики оценивают их как высоконравственные философские произведения.
После того как Хусейну зачитали смертный приговор, он написал свое прощальное стихотворение, которое стало его завещанием иракскому народу. Раскаяния в этих строках не было: через 500 лет его будут уважать подобно Навуходоносору. Так сказал Саддам своему официальному биографу.
Освободи свою душу. Она супруга и возлюбленная моей души.
Ни один дом не даст моему сердцу того прибежища, какое даешь ты.
Враги привели чужеземцев в наши воды,
И тот, кто им служит, принужден будет плакать.
Мы открываем свою грудь, подставляя ее волкам,
И мы не убоимся зверя.
Я жертвую своей душой для тебя и для народа,
В трудные времена кровь стоит дешево.
(Строки последнего стихотворения диктатора)
«Книга духа» Ниязова
Я новый дух туркмен, возродившийся, чтобы привести вас к золотому веку.
Объявленный пожизненным президентом Туркменистана, Сапармурат Ниязов прославился благодаря всепоглощающей любви к своей личности. В разные годы он издал четыре поэтических сборника. Средний тираж каждого превышал сто тысяч экземпляров. И конечно же, он написал «Рухнаму» или «Книгу духа». Мораль «Рухнамы» заключается в культе патриархальных ценностей. Смысл жизни, согласно книге, состоит в построении справедливого общества «Золотого века».
Эпиграф «Рухнамы»
Иностранные фирмы, работающие в Туркменистане, по утверждению журналистов немецкого журнала «Шпигель», обязаны были переводить книгу на свой язык за личный счет в обмен на выгодные контракты.
Слово диктатора опаснее пулеметной очереди. Особенно в тот момент, когда его рука выводит художественные строки. «Рухнама» Ниязова, «Зеленая книга» Каддафи, «Красная книга» Мао — основы созданных ими режимов. Растянутый на страницы поэтического или исторического повествования боевой клич, неизбежно повторенный множество раз, — код идеологии, священное писание, у которого может быть лишь один автор…
Примечательно, что все описанные выше истории великих сочинителей окончились так же, как и эпохи их правления. Сегодня их книги читают лишь историки, биографы и те, кому интересно, что мог написать человек, на чьей совести столько загубленных жизней, о чем он думал и думал ли вообще о чем-нибудь ином, помимо собственного величия…