Русский
Впрочем, в пику распространённому скепсису в отношении «современного искусства» стоит как минимум один аргумент: «Вы просто ни бельмеса не смыслите в этом!». И, действительно, многие могли бы сказать, например, что экспрессионизм — это просто-напросто мазня или того хуже. Окажись такой скептик на аукционе, вне всяких сомнений, ему не угадать, что будет продано дорого, а что подешевле. Более того, эта задача окажется нетривиальной и для знатоков классической живописи.
Очевидно, когда говорят, что в равной степени для понимания работ Рембрандта, Уорхола и Кандинского достаточно получить художественное или искусствоведческое образование, нагло врут. Очень нагло врут.
Будучи от рождения глухим, человек способен найти ключ к пониманию тенденций в музыке. Достаточно сравнить партитуры Бетховена и Бибера.
А чтобы слепой разобрался в живописи, а именно таковым сегодня оказывается большинство людей в отношении тонкостей художественного искусства, необходимо разобраться в том, какую оценку дают тем или иным работам, а значит, и в стоимости. Как же образуется цена на произведения искусства? И что, если в ответе на этот вопрос удастся найти нить, ведущую к разгадке всего «современного искусства»?
Первой ниточкой к разгадке может стать это таинственное «дают». Кто даёт оценку картине? Казалось бы, это делает каждый. Но что, в сущности, изменилось на арт-рынке от мнения, скажем, большинства? И эта ниточка приводит прямиком к неразрывному, ну, или почти неразрывному союзу: художник, агент, галерея, аукцион и коллекционер. А что насчёт критиков? Когда речь идёт о больших деньгах, всегда найдётся положительная критика. Таким образом, самый очевидный критерий оказывается полнейшей профанацией. Художнику стоит только набить цену, как толпы фанатов рвутся в галерею, чтобы посмотреть на очередной его шедевр, чудом оказавшийся в такой дыре как, например, Санкт-Петербург с его Эрмитажем, а критики соревнуются в способах интерпретации, ищут и ищут новые смыслы. Стоит отметить, что это совершенно реальный сюжет, который в прошлом году можно было наблюдать в городе на Неве. К восторгу публики был представлен шедевр одного из самых талантливых и популярных художников (с конца 2000-х самого дорогого и богатого художника мира) Дэмиена Хёрста (Damien Hirst).
Святая троица, в которой ярко прослеживается стиль английского гения, кажется, привела критиков в экстаз.
Так что в реальном цеху арт-бизнеса критикам места нет: в этом деле они подобны наёмным скоморохам. Собственно, три основных звена в делах искусства: художник, с ним всё более-менее понятно, он пишет картины, агент или аукцион, то есть способ продать работу, и коллекционер, конечный потребитель. На первый взгляд кажется, что коллекционер лишнее звено в цепи, дескать, он находится «по ту сторону» данного цеха. Однако дело обстоит иначе.
Мягко сказать, немногие могут приобрести картину в несколько миллионов долларов. И такую покупку никак не назвать случайной. Давно не секрет, что покупка произведений искусства — это прекрасный способ с умом вложить деньги. Даже в кризисные годы арт-рынок продолжал расти. Сначала складыватся впечатление, что это единственная сфера, которой не грозят трудности, к тому же антимонопольные законы по неведомой причине никак до сих пор не были распространены на коллекционеров. Таким образом, вкладчики получили карт-бланш: потратив целое состояние на произведения искусства, они взяли в свои руки управление ценами. Всё до боли просто. Приобретая картину, например, Джеффа Кунса, коллекционер получает в руки актив, рост которого он может обеспечить уже на следующем аукционе, поддержав спрос, завысив цену. А когда у него будет 10% всех работ одного художника, поддержание цены станет, если не жизненной, то уж хозяйственной необходимостью. Именно поэтому смерть автора в мире арт-бизнеса лучшая новость для коллекционера — цены подскакивают в разы, ведь ограничивается предложение.
Другое составляющее цепи: аукционы, галереи и агенты. В ценообразовании они играют свою роль. Любому, кому близок мир арт-бизнеса, известно, что в среднем агент берёт 50-100% от конечной стоимости работы. Но мало кому известно, как на этом этапе можно повлиять на реальное выражение этих процентов, а именно, как можно взвинтить рыночную стоимость произведения искусства. Обратимся к двум ярчайшим примерам.
На известнейшем аукционе Sotheby’s однажды произошёл дивный случай. Вот эта прекрасная (без шуток) работа ушла с аукциона за рекордные 53,9 млн. долларов.
Кстати, о таких деньгах сам Ван Гог и не мечтал. На протяжении двух лет «Ирисы» были самой дорогой картиной. Немногие, тем не менее, знают, что эта покупка была аннулирована. Австралийскому коллекционеру Алану Бонду не хватило для завершения сделки порядка 29 миллионов. В то время как у одного японского миллионера для приобретения «Ирисов» было порядка 50 млн. долларов. Чтобы провернуть такую сделку, подбив цену ещё на условные 28, 99 млн., Sotheby’s кредитовал Алана Бонда на необходимую сумму.
Другой пример, касающийся уже известной галереи White Cube, иллюстрирует возможности по поддержанию спроса и цены. Вот этот шедевр Дэмиена Хёрста, череп XVIII века, инкрустированный 8601 бриллиантом, стартовой стоимостью 100 млн. долларов, в июне 2007 года должен был стать самым дорогим произведением искусства в истории.
Несмотря на прекрасную критику, White Cube не удалось найти ни одного человека, готового расстаться с круглой суммой. Но спустя всего два месяца эта работа, получившая, кстати, название «Ибо это есть любовь к Богу», нашла покупателя в лице некой группы инвесторов и была продана по изначальной цене. Прошёл год, и стало известно, что контрольный пакет акций в этой группе принадлежит самим владельцам галереи и автору шедевра Дэмиену Хёрсту. Можно только представить, что случилось бы с любой компанией, продавшей акции самой себе, будь только она не связана со сферой искусства. Но арт-рынок, несмотря на этот скандал, остался невозмутим, и новый ценовые рекорды не заставили себя долго ждать.
«Три наброска к портрету Люсьена Фрейда» — 142,4 млн. долларов
«Крик» (4-я картина серии) — 119,9 млн. долларов
«Обнажённая, зелёные листья и бюст» — 106,5 млн. долларов
«Серебряная автокатастрофа (двойная)» — 105,4 млн. долларов
Ниточка ценообразования разворачивает мир современного искусства в удивительном измерении. Арт-бизнес связывает творения всех времён на едином долларовом холсте. Но если произведения Рафаэля и Леонардо можно купить едва ли не раз в сто лет, что оказывается настоящей удачей, то есть прямая необходимость в новых шедеврах и новых гениях. Современное искусство вопреки обыденному взгляду — это не работы, которые пишутся в последние 50 или 30 лет, современное искусство, изображённое на долларовом холсте — это финансовая авантюра, для которой поистине не важно, идёт ли речь о реализме, экспрессионизме или поп-арте.
