Искусство двух творцов

Прошлый материал был посвящен вопросу, которым задаются многие, — являются ли акции Павленского произведениями искусства. На это раз мы попробуем разобраться с направлением работы художника, в частности с феноменом политического искусства.

По определению самого Павленского, политическое искусство — это не искусство о политике, а искусство, работающее по принципу вторжения, использующее механизмы этой самой политики в своих целях. Это искусство двух творцов — художника и власти.

Как это работает. Художник выступает катализатором, создавая определенное символическое действие, а система, в лице того или иного представителя, продолжает своей реакцией создание произведения искусства.

Эту тенденцию породила акция арт-группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя. На саму акцию, ее художественные особенности, символический контекст и прочие присущие произведению искусства качества, казалось бы, никто не обращал особого внимания. Главное, чем она запомнилась — реакция мировой общественности и громкое судебное разбирательство, повлекшее жесткий обвинительный приговор. Это связано с тем, что акция как произведение искусства вышла слабой, а вот как катализатор сыграла в разы мощнее. Собственно, именно этот процесс стал толчком для развития политического акционизма в его новом качестве, основной фигурой которого является Петр Павленский.

Обычно акции Павленского, с его непосредственным участием, длятся не больше минуты. Затем традиционно в акт вступают сотрудники правоохранительных органов и уводят художника «со сцены». Это действие несет важный символический подтекст — система делает именно то, что нужно художнику, подкрепляя его высказывание и собственными руками доводя произведение до кульминации. Павленский рассуждает о свободе человека и творчества, о праве говорить и быть несогласным, а существующий политический режим это не очень приветствует. Одинокий художник, высказывающий свое неудобное для режима мнение, приравнивается к правонарушителю. Именно это раз за разом подтверждают своими действиями сотрудники правоохранительных органов, забирая художника в отделения полиции, заводя судебные процессы и выдвигая обвинения.

С точки зрения системы, Павленский — кто угодно, но не художник: преступник, хулиган, вандал, сумасшедший. Несмотря на то, что акционизм в таком виде существует уже много лет, его деятели до сих пор воспринимаются как неадекватные индивиды, потенциально опасные для общественного спокойствия. Вероятно, это правда, ведь система живет по одним законам, а искусство по другим, и эти законы могут идти вразрез друг с другом. В частности, это касается вопроса свободы. Например, следователь говорит, что нельзя жечь покрышки в центре города, а Павленский отвечает, что если это акт искусства, то можно. Возможно ли в такой ситуации договориться? Скорее, нет. Даже если убрать в сторону лейтмотив борьбы с тоталитарным государством-угнетателем, художник остается один на один с невежеством обывателя в сфере искусства. Недостаток знаний мешает обывателю адекватно воспринимать подобные действия в контексте современности и как феномен культуры, имеющий свои корни и художественные традиции. В то же время законодательные и правовые документы не содержат никаких поправок касательно неприкосновенности творящего художника. Здесь речь идет скорее о разумной оценке так называемого правонарушения. В конце концов, Россия не единственная страна, где художников арестовывают во время их акций.

Парадокс в том, что обычно реакция на акцию визуализирует идею лучше самой акции. Акции Павленского примечательны тем, что они одинаково хорошо читаются и самостоятельно, и благодаря дальнейшей реакции органов власти. В ноябре на Павленского завели уголовное дело, что стало кульминацией его последней акции «Угроза». Художник поджег дверь здания ФСБ, а затем спокойно стоял перед ней с канистрой в руках в ожидании ареста. Павленский высказался о террористической угрозе, которая может идти не только извне, но и со стороны собственного государства, которое, казалось бы, должно защищать своих граждан и их права. Известный галерист Марат Гельман, прокомментировал акцию — сравнил горящую дверь ФСБ с вратами ада. В целом оценка «Угрозы» со стороны художественного сообщества была скорее положительной. Однако акция еще не завершена, нас ждет развязка.