Философия стрит-арта

Чем занимается zukclub?

Мы уличные художники. Сейчас мы занимаемся коммерческими и социальными проектами. Это и дизайн, и разнообразные оформления, и полиграфия. Проекты, которые не интересны нам с художественной точки зрения, мы не подписываем, и рисуем их как коммерцию. То, что нам интересно, мы позиционируем как zukclub. Мы называем себя арт-группой.

С чего началась история команды?

Десять лет назад наша команда занималась исключительно трейн-бомбингом и небольшими рисунками на улицах. Это было граффити — шрифтовые композиции и так далее. Тот коллектив, который существует сейчас, тогда еще не был в zukclub. Меня там тоже не было. Когда нас пригласили в команду, она называлась zuk. Приставка club появилась позже. Ее основатели ушли практически сразу и перестали рисовать, потому что их это завлекло на время, как и большинство тенденций того времени — БМХ, брейкданс, хип-хоп. Той командой, какая она сейчас, ее сделали те, кто пришел потом.

Когда мы начали рисовать, лет десять назад, не было понятия стрит-арт или граффити (хотя, может, граффити и было, но в зачатках), а люди уже просили для них что-то нарисовать. Не думаю, что это странно: у человека, который умеет рисовать, всегда что-то просят друзья, родственники, хотя бы стенгазету. Так вышло и у нас. Мы делали стенки на улицах, и люди подходили к нам с вопросом: а вы можете нарисовать нам то-то и то-то?

Что происходило со стрит-артом 10 лет назад?

Мы были первыми, кто наклеил постеры большого формата в Москве. Я видел работы Шепарда Фейри за границей на улице — интернет тогда был модемный, и там сложно было, вообще, хоть что-нибудь разглядеть, а журналы по стрит-арту не привозили. Поэтому Шепарда знали мало. Главным персонажем наших первых работ стала зебра. Мы наделали порядка сорока постеров с ней и расклеили по городу, и все они были нарисованы вручную. После этого народ зашевелился. Наравне с нами рисовали Никита Skissor, в дальнейшем участвующий в команде Influx, который клеил ножницы в огромном количестве, Эльдар, рисующий сумоистов, и еще пару человек, делавших что-то интересное. Наше знакомство было мощным стимулом развиваться и идти дальше, ведь стрит-арт художников, кроме нас, толком и не было. Могу сказать, что их и сейчас особенно нет. Спустя десять лет сложно найти постер даже в Москве.

Еще мы клеили очень много стикеров. Это показательный элемент: если брать зарубежные города, уклеенные стикерами, то я могу сказать, да, здесь есть стрит-арт. В Москве чуть иная ситуация. У нас часто плохая погода, и поэтому клеить зачастую просто невозможно, плюс огромное количество сумасшедших объявлений а-ля «Сдам в аренду», и на их фоне все просто теряется.

Каких персонажей вы использовали в своих работах?

Мы не привязываем zukclub к конкретному персонажу, потому что они зачастую становятся цельным, отдельным проектом, самостоятельно живущим в городе. Конечно, его делаем мы, и он часть проекта, но как бы не является им целиком. Да, мы никогда не отходили от зебры, но это потому, что она присутствует в названии и была первой. А с течением времени появляются новые персонажи: например, на обложке нашей книги про 10 лет работы присутствует обезьяна с тарелками в руках. Она часто везде появляется. После нее создались гномы, которых мы делали весь прошлый год и сейчас, — они тоже живут своей жизнью.

Какой был ваш первый крупный заказ?

Десять лет назад мы просто хотели рисовать большие картинки и не дожидались, что нам дадут расписывать фасады. Мы рисовали с огромных палок, с валиками, гигантские рисунки. Но первый наш крупный заказ не заставил себя долго ждать: в 2007 году стартовал фестиваль «Роза мира». Туда приглашали всех стрит-артеров, а их, в общем-то, можно было по пальцам одной руки пересчитать, и в его рамках под роспись художникам отдавали двенадцать пятиэтажных зданий. На пяти из них рисовали мы и голландский художник, и это была точка отсчета для легальных, крупных работ. На том фестивале нам заплатили, но это все равно был стрит-арт.

Тогда в чем разница между коммерцией и стрит-артом, и может ли последний быть первым?

Коммерция, это, к примеру, нарисовать логотип спонсора, что не является частью zukclub, как творческого коллектива. Когда-то у нас было два проекта со Сбербанком. В одном фигурировала иллюстрация, печатавшаяся заранее и натянутая на стену на острове Русском, во Владивостоке, а в другом мы реализовывали 3D граффити. Да, последнее выглядело как уличное искусство, но с сюжетом, адаптированном к массовому кругу.

Тебя не смущает, что приходится находиться на точке пересечения коммерции и стрит-арта? Некоторые художники считают, что деньги противоречат самой идее искусства.

Для меня это странное представление. Изначально искусство было создано для уюта: древние люди черкали сюжеты либо для того, чтобы задокументировать происходящее, либо чтобы создать красоту в своих пещерах. Они находили какие-то красивые камешки, ставили их, делали из них посуду, и это была грань между «нравится» и «удобно». Я считаю, что если человек хочет привнести в свою жизнь искусство, он не должен получать это бесплатно.

Это что касается дизайна интерьера. Но стрит-арт начинался с противопоставления закону, то есть отсутствия комфорта, разрушения его.

Я не думаю, что изначально стрит-арт был противозаконен. Если осмотреть историю Россию, мы увидим множество работ на улице: мозаики, росписи фасадов. Любое проявление искусства на улице для меня — стрит-арт. Вне зависимости от того, сейчас оно появилось или тридцать лет назад.

Однако первоначально вы рисовали вне закона, не согласовывая.

Мы не согласовывали, потому что не с кем было. Двенадцатилетнему ребенку никто ничего не согласует.

Ты разделяешь граффити и стрит-арт?

Многие считают, что, мол, я рисую граффити и никогда не стану рисовать стрит-арт. Так думают люди, которые только попадают в субкультуру, и их затягивает трейн-бомбинг, поиск адреналина. Большинство занимается граффити, потому что им нравится это состояние: ночные поездки, тусовки. По-моему, у них даже нет идеи заявить это как искусство. А все, у кого она есть, уходят в стрит-арт. Граффити в принципе безыдейное — это размноживание своего имени, чтобы все знали, кто портит наши стены. А в тот момент, когда людей, множивших свое имя, начинают узнавать и звать на выставки, они автоматически задумываются и перепрыгивают в стрит-арт.

Что ты думаешь о шрифтах?

Самое абсурдное, что многие граффити-художники, делающие шрифты, не понимают, что западные мастера, у которых они учились рисовать (если они, конечно, учились), давно делают выставочные проекты, используют дополнительные плоскости и вписывают шрифт в такие городские места, где это выглядит круто. Не то, что я взял, и нарисовал композицию, где захотел.

Мне нравится, что делают MadC, SatOne, Smash137, достаточно известные художники. Из отечественных — Костя Zmogk. Но многие граффитчики просто не осознают, что все эти люди вышли на новый уровень не просто по декорированию шрифта, продумыванию композиции и формы, но и в смысловом отношении.

Никогда не хотелось сделать работу с социальным посылом, обратить внимание общества на какую-либо проблему?

Да, изначально стрит-арт так и появился — с манифестов из лозунгов. Вообще, давным-давно, когда еще не было микрофонов, на выступлениях с задних рядов было ничего не слышно, и именно за этим растягивались баннеры, чтобы примерно объяснить происходящее и озвучить действия. Мы всегда думаем, для чего рисуем работу. Часто бывает, что она затрагивает социальные аспекты, как наш ряд проектов об эко-теме. Она очень актуальна, и мне нравится, что политика к ней не явно привязана. Экология больше зависит от каждого конкретного человека.

Мы стараемся избегать политических сюжетов, потому что их и так очень много. Все это можно увидеть по телевизору. Мы хотим показать человеку позитивный сюжет, а не дублировать СМИ, говоря о проблемах, которые нас не касаются.

Как ты относишься к арт-группе «Война»?

Мне нравится ряд их проектов. Я считаю, что они должны существовать, хотя эти проекты существовали и до них. Десять-двадцать лет назад в России творили активисты, занимающиеся скандальными перформансами. Ничего преступного в этом я уж точно не наблюдаю: преступников полно, арт-групп — единицы. В этом также нет ничего нового, но во всем мире произвело огромный резонанс. Когда мы общаемся с зарубежными кураторами, они все говорят, что «Война» — это очень круто. Их знают больше, чем любых других активистов со всего мира.

Тем не менее люди, в том числе и искусства, поделились на две стороны: ту, что считает «Войну» пустой провокацией, и тех, кто убежден, что это новое слово в политическом перформансе.

Лично для меня их история — огромный стимул. Осознание, что люди месяцами и годами работают над своими проектами, успешными при этом, заставляет встать с места и перестать залипать в интернете. Думаю, что это возмутило людей, которые не совсем художники. Наверное, если они подумали, что это пустышка, они сами ей и являются. Этот проект успешен со всех точек зрения. С точки зрения коммерции «Война» может сколько угодно продавать фигурки с мостами и х..ми. Со стороны ценности — это вклад в российских акционизм, и они выиграли премию «Инновация». А в жюри конкурса сидят люди, которые гораздо умнее меня, и они не просто так выбрали их проект.

Представим, что ты рисуешь картину и прикидываешь, за какие большие деньги ее продашь. Этот подход может сказаться на результате, сделать работу более пустой, поверхностной? И вообще, правильно ли это, задумываться о деньгах перед тем, как ты что-то сделал?

Говоря о художниках, находящихся на средней отметке, да. А у тех, кто популярен, кто ценится и чьи работы покупают, уже работает имя. А когда ты заведомо знаешь, что продашь любую вещь, можешь реализовывать что угодно, тебе все равно. Например, если ты Бэнкси. Когда люди заказывают у нас рисунок, они покупают наше имя. Особенно в последнее время. Они смотрят работы, которые мы делали, говорят, что хотят что-то наподобие этого, но многие зовут нас просто потому, что мы на слуху и с помощью нас можно разрекламировать себя.

Бедность может стимулировать?

Нет. Признание очень сильно влияет на стимул, и когда тебя признают, ты обгоняешь тех, кто много думает, но ничего не делает. Все просто: тот, кто много делает, тот и становится признанным. Если ты дохрена рисуешь, наверное, не станешь рисовать ерунду, и будет сегмент людей, которым это понравится.

Над каким заказом вы работаете сейчас?

Вот прямо сейчас, сзади тебя, Артем рисует Халка. Да, это Халк, мы просто решили отойти от стандартного представления. Disney совместно с KixBox выпускают ряд футболок с принтами-комиксами, и они заказали нам пофантазировать на этот счет.

Опиши свой среднестатистический день.

Это зависит от сезона, но в наиболее активный, летом, я встаю, открываю почту, вижу сто писем, которые нужно просмотреть, и тридцать проектов, которые надо сдать. Письма от заказчиков, журналистов, мы ничего не успеваем, потому что, как всегда, набрали всего сразу, а послезавтра улетать в другую страну. Я сижу, работаю, потом еду куда-нибудь рисовать, вечером возвращаюсь весь в краске, может быть, начинается какая-то вечеринка, всю ночь тусуешься, а утром — все заново.