Русский
Каждый зритель, рассматривая картины, скульптуры или странные инсталляции переживает определённые эмоции, в его голове возникают какие-то мысли. С помощью своих работ художник всегда что-то расскажет нам, если мы согласимся его выслушать. Текстильные коллажи Тимура Новикова, несмотря на то, что выглядят довольно незатейливо, рассказывают нам одновременно и о чём-то бесконечном, и о близком, и о прошедшем.
Это куски ткани, часто квадратной формы, разделённые на две части с изображением какого-либо объекта небольшого размера в центре. В музейной экспозиции работы Новикова висят на стенах рядом с другими картинами. Любопытно, что «полотна» никто не маскирует под картину, не распрямляет, не вставляет в раму. Они просто висят. И даже провисают. Казалось бы, странно, что никто не хочет устранить эти неловкие складочки в правом углу и вообще как-то всё поправить.
Коллаж «Пингвины» отчётливо иллюстрирует желание автора говорить со зрителем. С огромной холодной атласной плоскости пингвины заглядывают в густую плотную бездну. Почему они здесь? Из любопытства смотрят, что там есть, за границей света и тьмы? Нащупывают лапами край? Или просто бросаются в бездну как последние представители своего вида, отчаявшись что-то понять здесь, на светлой стороне? В этом нырке в никуда они просто исчезают или становятся частью чёрного полотна? Они здесь первые? Или после них уже не будет никого? Хотя вполне возможно, что пингвины возвращаются туда, откуда пришли.
Пик творческой деятельности Новикова пришёлся на 1980-е и 1990-е годы, время перелома, исчезновение старого мира и культуры, и время раскрывшейся пустоты, которую нужно чем-то заполнить. Казалось бы, самые новые формы и темы должны быть в фокусе художественного сообщества. Но большую часть авторов занимало переосмысление прошлого. Советская эпоха, привычки, быт, идеология — всё это раз за разом всплывает в работах художников 90-х. Текстильные коллажи Новикова — родственники ковров, ковриков, занавесочек, накидочек, которые населяли мир советских коммунальных квартир, где народ жил всем скопом. Всегда рядом был сосед, который становился соглядатаем жизни твоего тела. Единственная эфемерная преграда от внимательно следящих глаз — это тонкая занавесочка, отделяющая твой угол от большого мира других людей с их другими жизнями.
Портьеры, вышивка, узорчатые ткани появляются в творчестве Новикова, но скорее в рамках воспоминания о классическом искусстве, о европейском Возрождении. В серии «Горизонты» внимание его приковано к простым монохромным тканям или тканям со штампованным узором. Эта скромность, стеснённость соответствует советскому стилю жизни, о котором вспоминал Новиков и который продолжает существовать до сих пор на постсоветском пространстве. Хотя и постепенно исчезает, заменяемый новой культурой, новым бытом.
Коллажи выглядят очень простыми. Они не кажутся опасными, излишне усложнёнными. Кусок висящей ткани понятен. Нас никто ни к чему не обязывает, пусть даже иногда на этих тряпицах нашито изображение Аполлона Бельведерского, попирающего красный квадрат, или средневековый образ Дамы с единорогом. Новиковские коллажи кажутся идеальным объектом для созерцания: равномерно залитое цветом горизонтальное поле, взгляд устремляется в глубину, к «горизонту», который образует полоса-шов, соединяющая два куска ткани. Долгое внимательное рассматривание сродни медитации, движение взгляда в глубину бесконечно — и по линии горизонта, и в широте цветового поля. Даже когда мы фокусируемся на мельчайшем элементе композиции, будь то солнце или пирамиды, перед нами возможность размышлять о малом, и о его отношении к большому, о его значении во всём полотне.
В серии «Горизонты» особенно важна тема простора, широты. Необъятные пространства золотых, белых и серых полей напоминают нам о засыпанных снегом бесконечных ровных пустынях русской зимы. Или о засеянном поле. Это очень типичный мотив в русском искусстве – разговор о широте, необъятности, безграничности.
С другой стороны, традиция созерцания пространства и мельчайших элементов, наполняющих его, восходит к учению дзен-буддизма. В созерцании окружающего мира ты познаёшь себя. Малые элементы контрастируют с бескрайними и бездонными полями: здесь чувствуется и стремление к центру, и желание рассеяться в бесконечности.
Быт, философия, образы, материалы — все элементы собираются воедино и воссоздают нечто новое и необычное. Оно может стать основой для понимания того, что же происходит с нами сегодня после вчерашних событий. Разбирая остатки прошлого, художник делает своё дело, монтирует образ настоящего и будущего, подчиняясь какой-то схеме, идя по которой он ведёт за собой и зрителя. И дело зрителя — соглашаться с этим образом или нет. Но знание о его существовании, возможно, загладит швы на тонкой материи истории.
